Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы

Сведения о национальности стали учитываться во всех областях общественной жизни страны. Получить информацию о национальном составе населения можно было из двух источников: из переписей и статистики паспортных столов. Поскольку переписи проводились нечасто, ведущее значение приобретал второй источник информации. После введения в 1932 г. единой паспортной системы в паспорте записывалась та национальность, к которой причислял себя сам гражданин (то есть действовал тот же принцип, что и в переписях). Естественно, такой подход оставлял свободу динамики нациотворческим и ассимиляционным процессам и лишь фиксировал национальный облик общества. 2 апреля 1938 г. был установлен новый порядок записи национальности в паспортах, свидетельствах о рождении и других официальных документах: теперь ее можно было указывать только по национальности одного из родителей[1322]. Тем самым процесс сознательного выбора национальной идентичности существенно усложнялся. Скажем, человек, который по тем или иным причинам считал себя русским, таковым официально не признавался, если оба родителя у него были, к примеру, украинцами. А таких людей на Украине уже в конце 1920-х гг. насчитывалось как минимум до 1,5 миллиона человек[1323]. Не правда ли, такой подход несколько странен для государства, целью которого является поголовная ассимиляция и русификация?

Новый национальный проект, который отчасти явился детищем модернизационного рывка, а отчасти стал продолжением многовековых этногосударственных евразийских процессов, не предполагал ассимиляции и ликвидации тех или иных наций. Но вместе с тем он означал вытеснение и ликвидацию других альтернативных проектов национального строительства, например проекта украинской нации – в том виде, в котором он существовал в представлении украинских националистов. Советский национальный проект претендовал на «верхний» этаж в этой иерархии идентичностей. Он должен был занять первое и высшее место в самосознании населения СССР. Говоря современным языком, украинская национальная общность должна была делегировать часть своего государственного и национального суверенитета более «высокому» этажу в государственной и национальной иерархии – соответственно Советскому Союзу и советскому народу как национальному коллективу. Делегирование первого началось с создания союзного государства и затем просто продолжалось, второй процесс стал возможен благодаря «великому рывку».

Впрочем, называть это «делегированием» можно лишь в том случае, если носительницами суверенитета считать республики и «ранее угнетенные народы», а не Союз. Если же за точку отсчета брать не революционный 1917 г., а смотреть на проблему с точки зрения исторической России (а вся политика Сталина как раз и была направлена на восстановление насильственно разорванной преемственности между дореволюционной Россией и Советским Союзом), то это было не чем иным, как возвращением центру, и то лишь частичным, его прав и полномочий.

Таким образом, в «конфликт» с проектом советского народа вступала не сама украинская национальная общность и не сама украинская идентичность, а их трактовка сторонниками национального движения как самоценных и самодостаточных категорий, не нуждающихся в каких бы то ни было «высших» этажах. «Идеальная» украинская государственность тоже вступала в конфликт с проектом советской общности и отражающим ее интересы подходом к соотношению союзного и республиканского в устройстве СССР.

Началась борьба проектов. В ее контексте и надо изучать порой непонятный на первый взгляд разгром так называемого украинского национального возрождения в 1930-х гг. Так как сила и модернизационные возможности были на стороне большевиков, в их победе трудно было усомниться. Все те люди, которые считали республики и «ранее угнетенные» народы высшей ценностью и либо полностью отрицали возможность и желательность наделения центра государственным и особенно национальным суверенитетом, либо стремились сохранить его за ними в как можно большем объеме, были сметены волной репрессий 1930-х гг. Украинское национальное движение было разгромлено сначала идейно, а затем организационно и физически.