Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы

Деятели украинского движения тоже даром времени не теряли и, пользуясь терминологией М. Грушевского, перерабатывали «потенциальную энергию этнографического существования в динамику национального развития»[169]. Проживавшие в Петрограде адепты движения создали Временный украинский революционный комитет, который призывал украинцев столицы поддержать революцию и демократию в их борьбе за гражданскую свободу. При этом подчеркивалась и цель «украинской демократии» – обеспечение «отдельных национальных» прав, полным выражением которых являлась бы «национально-государственная самостоятельность» – создание «собственного суверенного государственного организма». Пока что этот «организм» виделся в виде широкой национально-территориальной автономии Украины в Российской федеративной демократической республике[170].

Не отставал и Киев. Местные активисты, состоявшие в Обществе украинских прогрессистов, созвали съезд украинских партий и студенческих, солдатских, кооперативных и прочих организаций города. 20 марта 1917 г. они сформировали Центральную раду, которая провозгласила себя высшей властью на Украине[171]. В апреле на Украинском национальном конгрессе, на который съехались представители различных организаций и регионов Украины, Рада была структурирована: определен ее количественный состав, избран председатель. Им стал М. С. Грушевский, его заместителями – С. А. Ефремов и В. К. Винниченко. На Центральной раде, а значит, и на проводимых ею мероприятиях лежал отпечаток формальной нелегитимности: она не имела преемственности от прежних структур власти. С точки зрения юридической законности характер Рады не вызывает сомнений. Но с точки зрения «революции», с точки зрения украинского движения шаг этот был оправдан, а значит, и легитимен. Россия вступала в период безвластия, потом перешедшего в многовластие. И у каждой враждующей стороны была своя правда. Сами сторонники Центральной рады присвоение власти в малороссийских губерниях явочным путем прикрывали стремлением, во-первых, оправдать доверие украинского населения и исполнить долг перед родиной, а во-вторых, организовать и удержать «народное национальное движение», не дать ему перерасти в стихийные и опасные для государства формы[172].

Одним из приоритетных видов деятельности стала широкая разъяснительная работа о целях, задачах и истории движения, привлечение в его ряды как можно большего числа людей. «Мы… украинский народ, особый народ со своим особым языком, историей, письменностью и культурой», – убеждал М. Грушевский своих читателей в специально написанной им популярной, рассчитанной на массы брошюре с говорящим названием «Кто такие Украинцы и чего они хотят»[173]. Ломка прежней жизни, привычных устоев способствовала увеличению числа тех, кто осознанно или волею судеб примкнул к украинскому движению, стал «сознательным» или «стихийным» украинцем. События 1917 г. вытолкнули на поверхность немало «неофитов», которые радикализировали движение, вдохнули в него новые силы, направили на новые цели. По мнению В. Винниченко, «именно те, кто не умел даже как следует говорить по-украински… были наиболее крайними, непримиримыми националистами»[174].

Деятельность украинского движения развивалась по нарастающей. В мае под эгидой Рады прошел ряд съездов: войсковой, крестьянский, кооперативный, рабочий, «вольного казачества». Характерно, что политическая активность была вызвана не только работой украинских организаций. Новые условия вынуждали искать свое место в меняющемся мире все общественные силы. Наиболее показательным примером может служить позиция Русской православной церкви. В апреле-мае, а затем осенью 1917 г. во всех губерниях состоялись епархиальные съезды духовенства и мирян, призванные найти ответы на вопросы, поставленные революцией перед церковью. На них, в частности, шла речь и об «украинских» делах.