Украинское солнце

Этот крик пронесся по всему телу Глеба. Для него он послужил сигналом к рывку, как выстрел на старте для бегуна. Но, о Господи, как же тяжело ему было осознавать все происходящее! Откуда такая злость? Откуда вся эта решимость, как будто он уже давно это продумывал! Все как будто не с ним, все как во сне! За что ему сейчас это испытание! Почему Ты позволяешь ему поднимать руку на родного отца, ведь все равно потом заставишь в этом раскаяться и еще больше его полюбить? Почему? Однако Глеб уже не думал о последствиях. Он, как сторожевой пес, сорвавший с горла душившую его цепь, вскочил с места. В глазах на секунду замерло сомнение, но он цинично отбросил его, и следующий за этим решительный миг стал определяющим – «вот, пора, я готов!». Он твердой рукой выкатил из-под дивана самодельный гриф от штанги и вбежал на кухню. Истекли две минуты, когда не было слышно ни криков, ни ора, только шумное дыхание и какие-то обрывки слов, и то все как в бреду. Отец, сбитый с ног, уже сидел на полу в прихожей, опираясь спиной о стену. Его темно-оранжевая футболка, окропленная кровью, сливалась с побагровевшим лицом. Тяжело дыша, он обессиленно стирал ладонями со лба кровь, смешанную с потом. Через какое-то время, словно от стыда, закрыл лицо окровавленными ладонями и жадно набрал воздух в грудь, так и просидел он беспомощно минуть пять, спрятав ото всех свое разбитое лицо. В квартире царила тишина. Анастасия Павловна, Глеб и Влад, переглядываясь, стояли молча рядом с избитым отцом, абсолютно бездействуя и не понимая разницы между чужим и родным. Опомнившись, мать ринулась куда-то и тут же вернулась, но уже не одна, а с бежавшей вслед соседкой Тамарой, которая, зайдя в квартиру, без лишних объяснений поняла, что произошло. Тамара, взрослая дородная женщина, быстро увела Анастасию Павловну с детьми к себе домой, а сама вернулась. Она с порога увидела, как на кухне лицом к входной двери сидел избитый Михаил, подперев голову рукой и спокойно наблюдавший как будто со стороны за происходящим. Встретившись с ней взглядом, он положил руку на стол и поприветствовал соседку. Как потом рассказывала Тамара, в тот момент она не увидела в его глазах злости, той злости, которая обычно появляется после драки, и которой, увидев во взгляде избитого человека, можно испугаться, но она отчетливо разглядела во взгляде Михаила такую обиду, которая надолго поселяется в душе. Она подошла ближе, чтобы помочь ему встать, но он сам спокойно привстал на ноги, прошел чуть-чуть вперед и остановился в раздумье. Не дожидаясь, Тамара взяла его под руку и повела в ванную комнату. Проходя мимо зеркала, Михаил в последний раз осознанно посмотрел на свое побитое лицо, а дальше впал в прострацию, в какую-то дремоту, окутанную белой дымкой и застилавшей глаза пеленой. Он не помнил, что было потом, не помнил, как они вдвоем зашли в ванную, не помнил, как Тамара открыла кран с холодной водой и печально смотрела невидящими глазами на Михаила, который смывал кровь со своего лица. Выслушивая от него какие-то скомканные фразы, она почувствовала, как в ней поднимается женская солидарность. Тамаре было жалко Михаила, но она также понимала, что на его месте могла оказаться и Настя, только избитая своим мужем. И вдруг до чего же сильно ей захотелось вспомнить и свои обиды от своего благоверного, что, поддаваясь неконтролируемым, резко нахлынувшим эмоциям, она не смогла сдержаться, и подступившие к горлу ядовитые слезы так легко полились по щекам и обожгли женское сердце. Память вошью въедается в кожу. Ее не смыть водой, от нее не отмыться полностью, как от грязи. Не так ли давно зажили и ее синяки? Тело многое перенесет, а вот обида остается и дразнит всю жизнь. Огорченная воспоминаниями, Тамара решила больше не разговаривать с Михаилом, тем более что он и сам молчал, предложила лишь сходить с ним в больницу, на что и тут он промолчал, отрицательно покачав головой. Через время, убедившись, что больше она не нужна, Тамара утомленная и расстроенная ушла к себе.

Несколько дней Анастасия Павловна с сыновьями ночевала по квартирам знакомых.

11

-Ну как ты, Настя? Как твое самочувствие? Какая-то ты измученная! Как там Михаил? – хотя о драке Глеба с отцом мало кто знал, Надя, подруга Анастасии Павловны, этими вопросами как будто бы приносила свое запоздавшее сочувствие именно по этому поводу. Надежда встретила Анастасию Павловну на улице и пригласила в гости, ей явно не хватило пяти минут разговора этой случайной встречи.

– Анастасия Павловна! – обратилась она уважительно. Подруги разместились на кухне у окна и пили чай за небольшим столиком. – Ты ведь такая семейная женщина: какое хозяйство держишь, сыновей каких воспитала, сама всегда чистая, ухоженная, от тебя всегда положительной энергией подпитываешься. А сейчас ты какая-то подавленная! Что, Михаил нервы треплет? Мой-то, слава Богу, мирно стал жить, хотя у самой недавно синяк с руки сошел. Вспомню, как он меня недавно за руку дернул, так место это и начинает болеть!