Украинское солнце

«Скажи, когда он тебе последний раз деньги давал?» – что-то наподобие этого слышал Влад каждый раз, когда возвращался от отца. Но разве кто-то нуждался в деньгах? Во внимании – да! И вообще, почему нужно спрашивать разрешения, чтобы пойти к отцу? Анастасия Павловна говорила Владу, что Глеб на него обижается, ревнует его:

– Отец тебе не помогает, он от тебя с легкостью отказался, ну а ты продолжаешь к нему ходить! Материальной помощи от него никакой. Он живет только для себя. Ушел, бросил всех, бросил не нас с Глебом, нас-то ладно, он бросил тебя! Целый год уже на тебя ничего не выделяет, даже не спрашивает, есть ли тебе в чем ходить!

Много правды было в ее словах. Действительно, когда Влад по наказу Глеба просил у отца денег, то последний с трудом шел навстречу. Боже, какое заблуждение, просить у отца денег лишь для того, чтобы получить возможность с ним видеться. Господи, как горько и грустно! Бывало и такое, что Влад на свои просьбы получал от Михаила Евгеньевича отказ. В такие моменты по дороге домой он старался выдумать оправдание, но не отцу, а больше себе.

–Он ушел от нас, как когда-то ушел из семьи его отец, оставив жену и трех детей. Твой отец до сих пор не знает, где и что сейчас с его отцом. Где тот живет, как живет? Может, он вообще умер! А оградку матери его я до сих пор сама поправляю! – говорила раздосадованная Анастасия Павловна. И действительно, Влад никогда не видел семейных фотографий отца. Никогда Михаил Евгеньевич не показывал ему фотографии, указывая пальцем и приговаривая: «Вот мой папа, а вот братья со старшей сестрой и матерью», – нет, не было такого. Влад знал, что его бабушка по линии отца умерла от рака, будучи совсем еще нестарой, и на этом его познания об отцовских родственниках заканчивались. Влад и сам не решался спросить у отца о его родне. Правда, у Михаила Евгеньевича был родной брат по имени Алексей, с которым он тесно общался. Но тот жил со своей семьей на Дальнем Севере. Однажды, когда Вернадские еще жили на Украине и даже не думали, чтобы куда-либо перебраться, родной брат Михаила Евгеньевича приезжал в гости, пробыл он более недели, оставив о себе приятные впечатления.

Со своей же семьей Михаил Евгеньевич пытался хоть как-то наладить отношения, он действительно предпринимал попытки к примирению. Но каждый раз, чувствуя какое-то недоверие или нежелание со стороны родных идти ему навстречу, он терял всякую надежду. При малейшем намеке на очередной конфликт его расшатанные нервы не выдерживали, дело доходило до того, что он просто вставал из-за стола и уходил не попрощавшись. Странное дело, но зачинщиком всех склок всегда была Анастасия Павловна. Возможно, в большинстве случаев конфликта можно было бы и избежать еще на стадии возникновения, но любое некорректное слово расценивалось Анастасией Павловной как вызов. Присутствуя при таких напряженных разговорах за столом, Влад видел, как подсаливала невидимая слеза Михаила Евгеньевича его остывший суп.

Обиженный безразличием, Михаил Евгеньевич отвечал жене и старшему сыну молчанием. Но иногда он злился, и злость доходила до крайности. Однажды осенью вышел серьезный конфликт между ним и старшим сыном: Глеб временно хранил мебель, купленную для новой квартиры, в офисе у отца. И вот в один из дней он приехал ее забрать, но у него это не получилось – Михаил Евгеньевич не захотел ее отдавать.

После долгого вечера, проведенного в разбирательствах и нудных дискуссиях, свидетелями которых стал директор, Рафаэль, мебель была все же вывезена. Но какой ценой?! Рафаэль как человек со стороны взялся рассудить двух упрямых мужчин, отца и сына, которые от отчаяния, гнева и ненависти готовы были разорвать друг друга на мелкие кусочки. Бранили друг друга на чем свет стоит, угрожали расправой и местью. Разочарованию Рафаэля не было предела.

– Отец мой, пьяный, когда-то гонялся за моей матерью с топором, а потом принимался и за нас, сыновей, которые пытались заступиться, – говорил Рафаэль, вглядываясь в глаза Глеба, – но даже после этого мы не вправе обвинять его в чем-либо, потому что мы его дети, дети своего отца, который дал нам жизнь! – сильная речь, однако Глеб в ярости не понимал ни слова, он даже не слышал его голоса.

Глупцы! Время, конечно, постепенно примирило отца и сына, однако каждый после этого конфликта на очень долгий срок забыл дорогу друг к другу. Раскаялись ли? Взяли ли ответственность на себя? Да! Но было бы лучше, если бы они смогли тогда вовремя остановиться.

44

Тишину нарушил звук вставляемого в замочную скважину ключа. Влад, не успевший заснуть, еще раньше распознал энергичные шаги брата, приближавшиеся к входной двери. Не включая свет в прихожей, Глеб снял верхнюю одежду, разулся и направился в ванную комнату. Буквально через пару минут он оттуда вышел и прошел на кухню, где спала Анастасия Павловна. Там при тусклом свете, проникавшем из ванной, Глеб стал нарочно шумно что-то делать, чтобы разбудить мать.

– Глеб?.. Ты?.. – раздался сонный голос.