Украл — поделись

– Светочка, с тебя же причитается, – сделал обиженное лицо Литиков. – Вспомни, как ты нехорошо поступила. И со мной, и с Пашкой.

Света на секунду опустила глаза.

– И чего ты хочешь? – спросила серьёзно. Так на базаре интересуются, сколько стоит баран или корова.

– В смысле?

– Ты за деньгами пришёл? А если я тебе стакан налью?

– Налей, дорогая. Светочка, воспаление лёгких мне обеспечено. Налей скорее! – завозился в одеяле Литиков. Возможно, хотел приготовить руку, которой он ухватит поднесённый стакан.

– Я тебе стакан водки, а ты забываешь о прошлом? – уточнила Света.

– Я… Как тебе сказать? Мы же… – растерялся Литиков. – Но я же не один. Ты и Пашку, моего компаньона, обидела. Мы переживали.

– Два стакана, – отчеканила Света.

– Неси! – вскричал Литиков.

Света ушла. Через три минуты, обернувшиеся для Литикова изрядным куском вечности, она принесла бутылку водки, стакан, два бутерброда с салом и луковицу.

– О-о! – застонал Литиков. – Сальцо – самый вкусный холестеролчик. Не будь его – и пить бы бросил, гадом буду. Светочка, родная!

– Ну-ну, без сантиментов.

Выпив, Литиков признался:

– Света, а я ведь контрабандой здесь.

– Не поняла. Какая контрабанда?

– Я же приехал не с Виктором, хотя и вместе с ним.

– Не понимаю я тебя, – стала сердиться Светлана.

– А вот войдёт сейчас Виктор и спросит: «А ты как, мол, здесь оказался?» Вот ты мне посоветуй, Светочка.

– Да говори же толком! – прикрикнула Света.

– Виктор собрался ехать. Это пункт первый. Я – в багажник.

– Зачем? – округлила глаза Света.

– Чтобы ехать с ним. Инкогнито, – пояснил Литиков.

– Но зачем?

– Пашка меня послал, – почему-то сказал Литиков. На глаза его навернулись слёзы, называемые скупыми мужскими.

– Он… хочет меня… найти? – с трудом выговорила Света.

– Пашка хочет ограбить Виктора.

– Ограбить Виктора?

– Витюня, сволочь, забирает себе половину, а нам с Пашкой остаётся всего пятьдесят процентов на двоих. А нас, заметь, сегодня чуть не убили. Пули вжик, вжик. Туда и оттуда. И всё мимо нас с Пашкой. А Витюня в это время, заметь, в машине сидит. Хотя, правда, и ему синяк поставили и губу разбили. А нас с Пашкой вообще чуть не подстрелили! Люди валились, как снопы!

– Ты такие страсти рассказываешь! – поёжилась Светлана. – Зачем вас убить хотели? Кто?

– Схематично это выглядит так…

И Литиков некоторое время рисовал путаные схемы, пока Светлана не остановила его.

– Я тебя спрячу! – взволнованно произнесла она.

– От кого? – не сразу понял Литиков.

– От Виктора.

– А… – Литиков мотнул головой в сторону лестницы.

– Настасью я предупрежу. Кстати, это она сегодня с вами ездила. Ты не узнал её?

– Но там была такая вся из себя… И…

– А Виктор так уже не первый раз. Приедет и куда-то умотает. А потом уж заявится. Если согрелся, то пошли. – И Светлана сделала нетерпеливый жест рукой.

– А водочка?

– Забирай.

– А где я буду спать? – кое-как поднявшись на ноги, спросил Литиков.

– Со мной будешь спать.

– Я Татьяну люблю, – закапризничал Литиков. – Ты не знаешь, где она?

Светлана подумала пару секунд и сказала:

– Завтра её увидишь.

– Я сейчас хочу.

– Завтра, – отрезала Светлана.

36

Ему предстояло перебраться на противоположный берег неширокой речушки. По ободранному сучковатому бревну, на вид скользкому и способному на коварную подлость. Если бы не рваный ритм его предшествующего движения, в результате которого вслед за ощущением тёплой волны по телу и лёгкого потоотделения пришла пора напряжённого волнения – и лоб, и спина взмокли дальше некуда, – то он, вероятно, сходу преодолел бы водную преграду. И не заметил бы, возможно, что десяток шагов его легли на жёлтое тело бревна, предательски покачивающегося, а не на по-зимнему скрипучую, но надёжную лесную тропинку.

Литиков допустил заминку. И, смахнув со лба пот, принялся ощупывать взглядом не соответствующий строительным стандартам мостик. Речка, по-видимому, быстрая и игривая, была накрыта дырявым одеялом изо льда и негромко курлыкала. Придётся всё-таки ступить на бревно. Но Литикову казалось, что даже ботинки его вспотели накануне опасного шага, а это неизбежно повлечёт проскальзывание ноги и, как итог, падение с высоты трёх метров. Тихий ужас и мгновенная смерть, как говорится. Во всяком случае, будет больно.

Литиков расстегнул куртку и шагнул на мостик, и один раз, и другой. И замахал руками, стремясь вернуть тело в состояние недавней устойчивости. Казалось, невидимые руки ощущения равновесия уже готовы были подхватить его под мышки, как вдруг что-то грохнуло, уронив сначала Литикова на четвереньки, а потом и вообще сковырнув его с округлого бревнова хребта. Однако Литиков не упал. Он успел обхватить руками бревно, нога же его, правая, независимо как от сознания, так и от подсознания падающего человека, штаниной зацепилась за один из сучков.