Украли солнце

— Беги, Степь, отсюда прочь, — сказал Джулиан. — Сама видишь. Беги. И никогда не отпускай нашего сына в город. Пусть он растит хлеб, доит коров, если коровы к тому времени останутся в нашем селе. И если останутся сами села, в чём я теперь сильно сомневаюсь. Пусть лежит под драндулетом и ищет причины поломки. Сделай его смелым. Научи думать не о себе, о других. Выжги из него понятия «слава», если это понятие в нём когда-нибудь зародится, даже если из него получится поэт или художник. Выжги из него понятие «красивая жизнь». Пусть он не верит никаким властителям, которые якобы живут для народа, даже если они будут врать ему, что несут нашей стране светлое будущее, пусть никогда не захочет он подняться над людьми, получить даже маленькую власть над ними. Ты видишь всё сама. Я — в западне. Алина! — Девочка смотрит на него глазами Апостола. — Ты уже большая. Ты должна всё знать. Ты правильно поняла, папу превратили в робота, а это значит: он больше не умеет думать, улыбаться, помогать людям. Теперь ему не нужна и ты. Ему всё равно, холодно или тепло. Он теперь умеет только работать. Ты должна сама решить свою жизнь. Если противоядие не действует, Марика тоже станет роботом. О Роберто и Поле мы сейчас, в эту минуту, ничего не знаем. Где их искать, не знаем. Я тебе советую уйти с этой тётей. Пока нас громят. Угомонится всё, и станет ясно… надо переждать. Здесь тебе нельзя оставаться ни минуты. Если узнают, что ты — дочь Апостола, тебя тоже превратят в робота. Тётя Степанида очень хорошая, очень добрая, я помню это. Ты будешь вместе с ней растить моего сына. Возьми книжки, которые найдёшь у себя дома. Обязательно все их прочитай, тогда папа навсегда останется с тобой. Дай прочитать эти книжки тёте и моему сыну, когда он научится понимать. Может быть, вы сделаете то, чего не сделали мы. Больше я ничем не могу помочь тебе. Но я верю в чудо. Если Марика и Роберто по случайности останутся живы, они спасут папу и разыщут тебя. Я оставлю им твой адрес.

К нему подошла Степанида.

— А может, ты ещё жив? Ты так говоришь! А может, ты пойдёшь с нами? Я буду беречь тебя, — с отчаянием, как в бреду, говорила Степанида и гладила его лицо. Руки у неё похожи на наждачную бумагу, не нежные, как у Гели и у девушек верхнего этажа.

Джулиан усмехнулся.

— Нет, Степь. Ты же сама видишь, я слишком много знаю, и живым меня не отпустят Я погиб, когда переступил порог Учреждения. Я уже не жив, потому что предатель. Ты понимаешь это слово? Я не человек. И выбора у меня нет. Я уже там! — Он показал пальцем на потолок.

Изумлёнными глазами смотрит на него Алина.

— Иди, Степь, скорее отсюда. Не оглядываясь, беги прочь. И пуще глаза береги девочку. Она — дочь святого. И, я верю, за нею скоро придут Марика и Роберто.

Алина встряхнула головой, словно отгоняя наваждение.

— Мне есть куда идти, Джулиан! — сказала холодно. — Пусть тётя проводит меня. Из города мне уходить нельзя! Нужно перевести папу домой, поместить в больничку и срочно найти Роберто. Думать обо мне — не твоя печаль! — Алина первая вышла из квартиры.

Оставшись один, Джулиан долго стоял посередине комнаты, недоумённо повторял слова Алины и прислушивался к тишине за дверью.

Подействовало противоядие на Марику и Роберто или нет, он не знал, но это было не важно. Несмотря на то что он сказал Алине, он ощущал их мёртвыми. И он стоял на пепелище, слушал тишину, привыкал к тому, что из всех выжил он один.

Потом медленно пошёл в кухню. Каждый шаг давался ему с трудом. Ему нужно взять тарелку с сердцем и мозгом брата, войти с ними в лифт и нажать кнопку. Умная машина поднимет его на верхний этаж.

Навсегда он покинет этот жуткий тёмный мир — без солнца и радости. Его ждёт голубое небо, солнце. Его ждёт Геля.

Когда он вошёл в кухню, сердце брата ещё билось. И мозг ещё пульсировал — жил.

И снова — часть восьмая, отменяющая предыдущую Нельзя убить человека

Глава первая

«И мы растворены в траве, в снеге, в небе. Мы легки и чисты. Мы парим в розовой дымке. Мы живём для наслаждения». Голос Гели на мгновение умолк, он помимо воли огляделся.

Золотистые портьеры — вдоль стен. Широкая тахта, кресла, зеркала, вделанные в стены шкафы — всё удобное, умытое солнечным светом. Запах незнаком — приторный. Духов, лекарства?! И он поддаётся усыпляющему запаху — не то духов, не то лекарства. И тут же подхватывает и несёт его светлый поток.

— Твои стихи мудры. Они связывают нас с истинной жизнью, рождают в нас лучшие чувства: гуманность, доброту, любовь. Так давай вместе любить людей и делать им добро, служить им. Этим ты и будешь служить нам. — Геля полулежит на тахте, волосы её струятся золотым потоком по плечу и груди. Незнакомая, необыкновенная жизнь качает Джулиана как на волнах, несёт куда-то, он уже знает: в мир, в который он так хотел попасть. Это и есть верхний этаж! Умиротворение, покой.

— Да, — кивает он Геле, — я готов. Я хочу служить людям.

На стенах — зелёные кусты, деревья, песок пляжа, розовые цветы. Куда ни глянь, простор.

Степь?! Его родина?