Украшение и наслаждение

— Мне не пришлось бы входить. Одна славная женщина передала бы все, что требуется, моему другу. И я здесь ненадолго. Всего на несколько минут. Не более.

Решив побыстрее начать разговор, Эмма сказала:

— Вы должны обещать, что никому не расскажете то, что сейчас узнаете. Я не могу рисковать. Ведь если станет известно…

— Уместно ли ставить мне условия? — перебил контрабандист. — Ведь это вы искали встречи со мной, не я с вами.

Он тихо рассмеялся.

— Весьма сожалею, но все же я должна просить вас как… джентльмена… дать мне честное слово, что вы будете молчать.

Контрабандист с любопытством взглянул на девушку. Потом кивнул:

— Хорошо, даю слово. Говорите.

— Я дочь Мориса Фэрборна. Ему принадлежала земля и особнячок недалеко отсюда…

— Да, знаю.

— Два года назад исчез мой брат Роберт, — продолжала Эмма. — И я опасаюсь, что его захватили какие-то контрабандисты. Конечно, я вовсе не…

— Никто на этом побережье его не захватывал, — снова перебил голубоглазый.

— Вы уверены? Могут ведь найтись люди, которые считают, что на этом легко заработать.

Он посмотрел на нее с раздражением и в то же время, как ей показалось, даже с некоторым сочувствием.

— Иногда здесь появляется кое-кто не из здешних мест. Море есть море. Но это рискованно.

Эмма не поняла, о каком риске шла речь, но подумала, что расспрашивать не стоит.

— Значит, вы что-то слышали об этом? То есть о моем брате или тех, кто не из этих мест и кто удерживает его в плену… Видите ли, все считали, что он погиб, но теперь я уверена, что брат жив. И я должна попытаться…

Голубоглазый резко вскинул руку, заставляя девушку замолчать, потом перевел взгляд на сидевшего у окна человека. Тот ответил ему каким-то жестом, затем уставился в окно, что-то высматривая на улице. И все в пабе, включая хозяина, мгновенно притихли, как животные, почуявшие опасность.

Вскоре человек у окна очередным своим жестом успокоил всех, и собеседник Эммы проговорил:

— Было бы чертовски досадно угодить за решетку, мисс. Что же касается вашего вопроса, то могу сказать, что ничего не слышал о человеке, которого держат в заложниках.

— А вы не могли бы разузнать о нем? Вы ведь разговариваете с другими… с такими же, как вы?

— Если его держат где-то поблизости, то смогу. Что же касается всего юго-восточного побережья, то не уверен — могу узнать, но могу и не узнать.

Эмме очень не хотелось задавать следующий вопрос, но она все же спросила:

— А вы не знаете, мой отец или брат… они не имели с кем-то из людей вашего круга каких-нибудь общих дел?

Эмма заметила жалость в глазах собеседника, и этого было достаточно, чтобы заподозрить, что едва ли он даст правдивый ответ.

— На вашем месте, мисс, я бы не думал об этом. К нам поступают вещи, которым было бы лучше находиться у него, но ваш отец не вел дел ни с кем из наших. По крайней мере ни со мной, ни с моими парнями. Но побережье имеет большую протяженность, и за других я не поручусь.

Тихонько вздохнув, Эмма проговорила:

— Что ж, хоть что-то я узнала. Конечно, почти ничего, но все же… Благодарю вас за вашу любезность, за то, что согласились со мной встретиться.

Она встала, собираясь удалиться, и ее новый знакомый тоже поднялся. В следующее мгновение Эмма увидела еще одного посетителя, только что вошедшего в паб через дверь черного хода. Она замерла, не в силах отвести от него глаз, а он уставился на нее с яростью и изумлением.

Голубоглазый контрабандист взглянул на вошедшего и, к удивлению Эммы, с невозмутимым видом снова уселся на скамью.

— А вот и Саутуэйт, — пробормотал он. — Так вы — его женщина?

— Нет! — выкрикнула Эмма. — И не я привела его сюда! Клянусь, что не я!

Она тоже заняла свое прежнее место.

Саутуэйт же подошел к ним. Его ярко-синий костюм для верховой езды резко контрастировал с простой и неброской одеждой остальных мужчин, и невозможно было не заметить пистолет у него за поясом.

Тут мужчины, сидевшие в зале, поднялись со своих мест и вышли. И даже хозяин решил, что ему следовало подышать свежим воздухом.

А граф пристально посмотрел на голубоглазого и проворчал:

— Ты, Таррингтон?

Контрабандист молча кивнул. Было очевидно, что они с графом знали друг друга.

— Что вы здесь делаете, мисс Фэрборн? — спросил Саутуэйт.

— Жду, когда будет готово баранье рагу, милорд.

Таррингтон хмыкнул, услышав такой ответ. Но графу ответ, должно быть, не понравился, и он пристально взглянул на контрабандиста. А тот, к удивлению Эммы, смотрел на Саутуэйта с совершенно невозмутимым видом и ничего не говорил, хотя граф явно ждал каких-то объяснений.

— Вижу, что и у преступников есть представление о чести, — сказал наконец граф.

Таррингтон усмехнулся:

— Здесь нет преступников, сэр. Есть человек, желающий выпить эля, а также хорошенькая женщина, ожидающая, когда будет готово рагу. — Контрабандист бросил взгляд в окно и добавил: — Думаю, вам лучше выбраться отсюда тем же путем, каким вы пришли. И без меня. В данном случае не важно, есть ли при вас пистолет или нет. Не хочу, чтобы вам пошла во вред преданность моих ребят.