Украсть миллиард (СИ)

Проснулся я от того, что кто-то энергично тормошил меня за плечо. В комнате было еще темно.

— Что случилось?! — вскинулся я.

Джин щурилась, как довольная кошка на блюдечко со сметаной.

— Есть! — зашептала она, — Ты представляешь, есть!

— Что, есть? — спросоня не понял я.

— Я его нашла!

Джин уселась на постели «по-турецки», заставив меня подтянуть ноги. Камин давно погас, но отчего-то казалось, что в комнате светло. Ей-богу, это не фигура речи — она светилась.

— Эти твои подозреваемые: первую проверку прошли все, и французы и турок. Все реальные люди, без сомнений. У них есть медицинский полис, карточка социального страхования, водительские права, банковские карты, кое-какие кредитные договора…

— Ты хочешь сказать, что тип, который пронес на самолет бомбу, купил билет на настоящее, свое собственное имя?

— Да нет же, — мотнула головой Джин, светлая челка метнулась туда-сюда, — на настоящее. Но не собственное. На чужое. Художник Анн Дюран не мог неделю назад купить билет на самолет, — Я вскинул брови, — Потому что полгода назад он умер от менингита, — закончила Джин почти шепотом, — правда, я умница?

Она имела права сиять. Я, должно быть, и сам слегка «светанул».

— Ты умница.

— И красавица?

— И красавица, — подтвердил я. Глупо отрицать очевидное.

— Ну и?

— И?

— Почему ты меня не целуешь?

— Иди ко мне, — шепнул я.

На этот раз все было совсем не так, как с той Холли. Если та ночь была похожа на рыбалку, и оргазм пришел как вознаграждение за тяжкий труд и терпение, то Джин оказалась сноубордом. Удовольствие доставлял уже сам процесс. Холли пришлось долго разогревать, а Джин и сама бы легко раскочегарила даже памятник Карлу IX. Она оказалась равным партнером… даже чуть-чуть вела. И это было чертовски приятно.

Закончили мы, когда уже давным-давно рассвело.

Джин, усталая и страшно довольная, не знаю только, мной или собой, откинулась на подушки и пробормотала.

— Да, некоторых мужчин нужно стукнуть по голове молотком, чтобы до них дошли самые простые вещи. А некоторым нужен о-о-очень большой молоток.

— Признаю, был неправ. Но… — я привстал на локтях, пару секунд соображая, будет ли уместен Такой вопрос в Такой момент. Эти женщины — их иногда так трудно понять.

Джин поощрила меня взглядом.

— Я пытаюсь сообразить, что это дает. Этот Анн Дюрон, или как его там, если он не совсем идиот, сойдя с самолета, первым делом порвал эти документы в мелкие клочки, и купил билет на другое имя.

— Ну, — она подперла щеку ладонью, — он поменял имя, гражданство, род занятий. Почти наверняка — одежду. Но вряд ли этот парень успел прямо там поменять внешность. Во всяком случае — не радикально.

— Видеокамеры, — осенило меня, — в любом аэропорту, на любом вокзале, и даже на автобусной станции их полно.

— Только я не умею работать с программой сличения видеофайлов, — призналась Джин, — здесь нужен специалист.

— И он у меня есть, — заверил я.

— Он что — совсем не аллё? Элементарных вещей не понимает?

— Элементарных для тебя. Сам посуди, ну откуда обычному человеку знать, что выход в сеть с телефона можно легко засечь? И для этого вовсе не нужен целый вагон спецаппаратуры, только компакт с программой и полчаса в любом интернет-кафе?

— Он что, этот фильм не смотрел… как его, с Брэдом Питтом?..

— «Мистер и миссис Смит». Может быть, он боевики не любит?

— Но соображать то он должен? Хоть чуть-чуть?

— Чуть-чуть он соображает. Четыре раза уходил от профессионалов, так что базовые данные есть, будет что развивать.

— Думаешь?

— Не думаю. Оптимизирую данные. Думать — твоя обязанность.

— Не будь занудой, Леди. Тебе это не идет. Как совещание у шефа?

— Это секретная информация.

— Да ладно, Леди. Мы же коллеги…

— Это секретная информация. Твой уровень доступа недостаточен.

— Обижусь!

— Переживу…

Кофе — великая вещь, когда нужно проснуться. Или — крепко подумать. Но он совершенно не способен заполнить желудок. Я грезил о большой тарелке картошки с мясом, или здоровой сковороде макарон по-флотски, с лучком, или, на худой конец, десятке пирожков с капустой, жареных на олифе. Короче, жрать хотелось неописуемо! Джин, похоже, была со мной солидарна.

— Рет, мы тут погибнем во цвете лет, — заявила она ближе к полудню. Джин в одной майке снова сидела по-турецки, видимо, это была ее любимая поза, а я смотрел на ее ноги и дивился: как это она может их так вот завязывать. Я попробовал, сразу в колено стрельнуло и бедро — судорогой. А она сидела так уже полтора часа, и, похоже, могла просидеть до греческих календ.

— Есть предложения? — спросил я, присаживаясь рядом и целуя Джин в щеку. Она потерлась лбом о мое плечо.

— Тебе не кажется, что умереть с голоду в полукилометре от кафе как-то пошло?

«Пежо» мы вчера загнали в гараж, чтобы на глазах не маячил. Я три секунды подумал, не умнее ли будет прогуляться пешком, а потом махнул рукой и выкатил машину. Джин ждала меня у начала садовой дрожки со своей хозяйственной сумкой, повешенной на сгиб локтя. Она улыбнулась и помахала рукой. Небо снова хмурилось, грозя повторить на бис вчерашний потоп.