Украсть невесту, или Второй шанс для мажора

Я молчала, не зная, что ему на это ответить. Правда, не знала. Такой правды я не ожидала. Уже привыкла верить в то, что он меня предал. А если допустить, хотя бы на минуточку, мысль, что не предавал? Роковое стечение обстоятельств. Как ни крути, а в то время мы все еще были желторотыми юнцами, которые сами себе казались знатоками жизни. И взять нас «на слабо» ничего не стоило.

— Я тебя люблю, Лисенок, — твердо произнес Елисей, заставив меня посмотреть ему в глаза. — Всегда любил. И тогда, и сейчас. Я пытался забыть, честно, пытался. Что из этого вышло, ты сама знаешь… Я. Тебя. Люблю.

Он произнес эти слова уже раздельно, словно стараясь подчеркнуть их значимость. Они разорвали пространство, отразились от него и проникли глубоко в душу.

* * *

И мне бы сейчас растаять, как влюбленной глупой девчонке, однако не зря я так долго и усиленно собирала себя по осколкам. Не зря я так долго пыталась построить с кем-то нормальные отношения. Не зря я старалась стать другой Алисой — более спокойной, размеренной, уверенной. Не зря я так отчаянно старалась предостеречь Эльку от ошибок.

— Почему же ты тогда за все эти годы даже не пытался со мной поговорить? — постаралась я спросить ровно, однако в голосе все равно проскользнула обида. — Не думаю, что для тебя стало большой проблемой меня разыскать.

Я действительно этого не понимала. Если все действительно обстоит так, как он говорит. Если он всегда любил меня, тогда почему он со мной не поговорил? Я знала Елисея Керна много лет и прекрасно понимала, что, если ему приспичит, он заставит меня выслушать. Утащит, свяжет, сделает, что угодно, но заставит. Это меня и заставило тогда уехать. Слишком хорошо я знала его влияние на меня. Слишком хорошо понимала, что второй раз уйти не получится. Слишком сильно я его любила.

Так почему он не сделал этого раньше? Почему?

Мой вопрос заставил губы Елиса искривиться в горькой усмешке. Кривой и без малейшей капли веселья. Так, что я невольно почувствовала подвох.

— Ну почему же не пытался? — переспросил он. — Я приезжал. Сначала меня отец уговорил подождать немного, чтобы ты остыла и могла трезво все оценить. Выслушать меня. Я согласился, поскольку действительно чувствовал себя виноватым. Я винил себя и виню в том, что сначала согласился на этот спор. И именно чувство вины заставило меня подождать. А потом… Потом я приехал. И знаешь, что я увидел? Я увидел, как мою любимую девушку целует какой-то левый тип. Ну это для меня левый, а вот она не очень-то была против. Смеялась, флиртовала и целовалась с ним. Целовала его сама, — он перечислял эти факты сухо и хлестко, А я вздрагивала на каждом предложении. Потому что понимала, о чем он говорит.

— Димка, — прошептала я пересохшими губами. Вот, значит, в чем дело. Ведь сначала я ждала, пока Керн появится. Ждала. Но ответа не было. Звонков и подавно быть не могло — я сменила номер телефона. Более того, зарегистрирован он был далеко не на меня. В соцсети я принципиально не заходила. А потом… Потом я перестала ждать. Заставила себя встряхнуться и, словно в темный омут, окунулась в отношения с Димкой. Чтобы жить дальше. Так было правильно.

— Вот уж не знаю, как его звали, — сухо ответил Елисей. — Я просто не стал мешать и отпустил тебя. Чтобы ты могла стать счастливой. И вернулся домой, пытаясь тоже стать таким. И знаешь что? Ни хрена не вышло!

Последние слова он произнес неожиданно зло, и я закрыла лицо руками. Сейчас все действительно предстало в другом свете. У нас с Елисом был очень-очень сложный путь. Устланный болью и ошибками.

— Я пыталась тебя забыть, — глухо призналась я, не отнимая ладоней от лица. — Я просто пыталась тебя забыть и жить дальше.

Мои руки неожиданно отвели, и я увидела перед собой Елисея. Он скользнул со своего стула и опустился передо мной на корточки.

— А сейчас? — мягко спросил он. — Что ты будешь делать сейчас, когда знаешь правду?

Хороший вопрос. Очень хороший. Еще бы у меня был на него ответ. Я совершенно запуталась в происходящем, мои чувства постоянно крутятся в каком-то водовороте, а я тону в этом, не зная, не представляя, за что же уцепиться и как спастись. Поэтому ответила максимально честно.

— Я не знаю, Елис, я, честно, не знаю. Мне нужно как-то это все понять, осознать. Подумать. Прости.

Последнее слово вырвалось почти против воли, но я о нем не жалела. Теперь я почти перестала относиться к нему, как к врагу. Однако так и не поняла, как с этим знанием жить. Но Елисей вдруг улыбнулся моим словам:

— Ты не послала меня сразу. Это уже внушает надежду, Лисенок.

Мою несчастную лапку сграбастали, поднесли к губам и поцеловали прямо в центр ладони. Я втянула в себя воздух, стараясь не реагировать. Вот только выходило из рук вон плохо, что только подтвердили слова Елисея:

— Определенно, внушает надежду.