Украсть собственную жену

Посмотрев на нее, лежащую на боку, с великолепными распущенными волосами и рукой на подушке, он решил ее не будить. Сейчас не время для эмоционального разговора, который может иметь неприятные последствия для него и причинить ей глубокую боль.

Хасан отвернулся, не подозревая, что за его спиной Леона открыла глаза и смотрит ему вслед. Желание позвать его было почти непреодолимым. Она с трудом сдержалась, чтобы не выбраться из постели и не пойти за ним, и подтвердить свои подозрения. Она убедила себя, что лучше подождать еще один день, пока она не узнает о своем положении наверняка.

На следующий день Хасан избегал ее, а она избегала его. Они передвигались по дворцу, как пара спутников на разных орбитах. К шести часам вечера Леона была в своей комнате, готовясь к торжеству.

В семь часов вечера в комнату вошел Хасан, и у Леоны перехватило дыхание. Высокий, худощавый, с непокрытыми шелковистыми темными волосами, он был одет в длинную темно-синюю тунику со стоячим воротником, расшитым золотыми нитями. Широкий пояс из золотого шелка на талии подчеркивал фигуру Хасана и его рост, а инкрустированные драгоценными камнями церемониальные ножны, которые он надел на пояс, говорили о его власти.

Олицетворенное высокомерие. Истинный принц. Единственная любовь Леоны. Наблюдая за ним, она вздрогнула и упрекнула себя за несдержанность.

Он остановился и собственнически оглядел Леону с головы до ног. Как всегда, им обоим понравилось то, что они увидели.

— Красиво, — пробормотал он.

Леона не сказала ни слова, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее. Хасан скривился, неправильно истолковав ее молчание.

— Я прощу тебя, моя дорогая, если ты просто мило мне улыбнешься, — протянул он, подходя к ней.

— Но тебе не за что меня прощать! — запротестовала она, обретя дар речи.

— Ты выгнала меня из постели. Разве это не требует прощения?

При виде его поднятой брови и наряда, способного превратить любого человека в претенциозного монстра, Леона поджала пальцы ног в золотых туфлях с ремешками. Она понимала, что безмерно любит Хасана.

— Ты ушел по своей воле, — сказала она ему. — По-моему, ты просто на меня дуешься.

— Мужчины не дуются.

Ей хотелось сказать, что он не обычный мужчина, но этот комментарий только прибавил бы ему самоуверенности. Поэтому она спросила:

— Что же тогда делают мужчины?

— Отказываются от боя, если у них нет надежды на победу. — Он улыбнулся и сменил тему: — Вот, это тебе в знак примирения. — Он протянул ей плоский сверток, завернутый в черный шелк и перевязанный узкой красной лентой. Ожидая увидеть украшение, Леона, взяв сверток, поняла, что он слишком легкий.

— Что это? — осторожно спросила она.

— Открой и посмотри.

Дрожащими пальцами она развязала ленту и сняла со свертка черный шелк. Внутри оказалась плоская золотая шкатулка, которую можно было купить в любом сувенирном магазине. Ничего особенного. Но Леона затаила дыхание, когда открыла шкатулку и заглянула внутрь. И нахмурилась, пытаясь понять, зачем Хасан отдал ей коробку, полную обрывков белой бумаги. Затем она перевернула верхний клочок и узнала выбитые на ней знаки различия. Наконец она поняла, что перед ней.

— Ты знаешь, что это? — тихо спросил он ее.

— Да. — Она сглотнула.

— Все три копии контракта теперь в твоем распоряжении, — все равно объяснил он. — Все свидетельства того, что они когда-либо были составлены, стерты с жесткого диска компьютера Фейсала. Теперь мы с тобой можем помириться.

Не давая Леоне опомниться, он забрал у нее шкатулку и упаковку и бросил все это на кровать.

— Но это не отменяет того факта, что контракт составлялся, — заметила она. — И это не значит, что его нельзя снова напечатать за пять коротких минут.

— Так думаешь ты, а не я, — ответил Хасан. — Я отдал тебе эти копии, чтобы доказать, что они мне не нужны. Разговор окончен, Леона, — мрачно подытожил он. — Я не стану больше тратить свое время на то, что однажды задумывалось как отвлекающий маневр, чтобы выиграть время, пока я буду решать, как поступить с шейхом Абдулом и его амбициозными планами.

— Ты ждешь, что я поверю всему этому, не так ли?

— Да. — Ответ был холодным и недвусмысленным.

Она вздернула подбородок. Впервые за несколько дней их взгляды встретились. И только теперь она наконец поняла, почему они не смотрели друг другу в глаза, когда ссорились. В их взглядах не было ничего, кроме правды, любви и абсолютной истины. Они любили друг друга. Разве мог кто-то или что-то разлучить их?

— По-моему, я беременна, — прошептала она.

Он сильно побледнел и закрыл глаза, и на мгновение она испугалась, что он упадет в обморок.

Он долго ждал ее признания, просил и молился об этом. Тем не менее, когда это случилось, он оказался не только не готов. Ее тихое, испуганное признание буквально сбило его с ног!

— Мне надо убить тебя за это, — хрипло проговорил он. — Почему здесь? Почему сейчас, когда через десять коротких минут я встречусь с гостями?

Она явно ждала другого ответа. Ее глаза остекленели, а губы задрожали.

— Ты не рад. — Она вздрогнула.