Укразия

В дверь вбежала в распахнутом манто Самарова. В руках был баульчик, из которого выглядывал шелковый чулок.

— Спасайтесь, генерал, спасайтесь!

Манто упало, и она без сил опустилась на руки генерала. Она была в одной рубашке, сорванная страхом прямо с постели.

— Помогите! Воды! — закричал Биллинг.

Но офицеры, воспользовавшись случаем, эвакуировались через дверь. И теперь бежали по лестнице, срывая погоны.

— Воды! — крикнул генерал, укутывая в манто Самарову.

И, усадив ее в кресло, генерал бросился к звонку. Но звонок никого не вызвал из пустых коридоров и комнат штаба.

Бежать, бежать… И торопливо открыв ящик стола, генерал стал вынимать деньги.

Самарова, приоткрыв глаза, следила за генералом и, увидев деньги, пришла в себя. Открыв баульчик, стала помогать генералу упаковывать деньги.

Работали лихорадочно.

★

По улице мчались извозчики, тянулись возы, бежали люди. То и дело мелькали офицерские погоны и косынки сестер милосердия.

Вся эта волна по разным улицам катилась в порт, где ранее прибывшие брали пароходы с боя.

Английские матросы едва успевали отбивать атаки людей, пропуская только лиц, имеющих пропуск.

Прыгали в лодку, перегружали ее и плыли к пароходам, стоящим на рейде.

Опрокидывались… Тонули…

Всех охватила паника, и все стремились только к одной цели — в море.

Барлетт, отдуваясь, уже достиг порта. Остановился и вместе с платком случайно вытянул красную ленточку. Прикрепив ее бантиком к груди, он пошел спокойно, вытирая пот.

Он думал, что красный цвет, что красный бантик избавит его от неприятности.

Джон, спасшись с вокзала, бежал по улицам и вспомнил о том, что ему надо встретить отряд Галайды, который сейчас уже находится где-нибудь поблизости.

Навстречу мчался перепуганный велосипедист. Одним ударом Джон сбил его с велосипеда и, вскочив, понесся по улице. Не зная хорошо города, Джон летел прямо к зданию контр-разведки. Был замечен стоящим офицером. Повернул обратно. Прозвучали выстрелы.

Офицер вскочил в мотоциклет и помчался за Джоном.

От мотоцикла не уйдешь.

Замедляя скорость, Джон соскочил с велосипеда и бросил его под мотоцикл. Мотоцикл упал. Не давая опомниться офицеру, Джон дважды стукнул его головой о камень. Поднял мотоцикл и понесся по улицам.

Гаврилов сидел в контр-разведке и давал распоряжения.

— Всю большевистскую сволочь, находящуюся в тюрьме, расстрелять. Еще есть время. А ротмистра Энгера я шлепну сам.

В сопровождении двух офицеров, Гаврилов поехал к тюрьме.

Джон мчался уже по шоссе. Вдали, навстречу ему, неслась удалая конница Галайды.

Глава XLII «7 + 2»

Рассказ Энгера произвел ошеломляющее впечатление, но все-таки у каждого копошилась мысль, а что, если это не совсем так… Ну, был партизаном, был, и стал контрразведчиком. Очень уж был ярок Энгер в роли офицера. Катю также не убедил рассказ Энгера, и она проницательно взглянула в его глаза.

Энгер понял ее взгляд и мягко, мягко…

— А вы помните первую записку, предупреждающую о разгроме явки?

Все вздрогнули. Если это не писал Энгер, то откуда он знает?

— А вы помните, — обратился Энгер к Кате, — когда я вошел в кабинет и увидел Иванова, роющегося в моем письменном столе, я сразу спрятался за портьеру, а вы в этот момент, открыв дверь, выстрелили ему в спину. Иванов упал убитым. Вбежали вы и сразу закричали: «это убит „семь плюс два“». Выстрелы должны были переполошить всех. Я не мог убедить вас, да и не пытался. Это убийство срывало мою работу, расшифровывало меня. Вы упали в обморок, и я положил около вас записочку о черном ходе. А сам начал яростно звонить в телефон, чтобы пробудить вас.

— Так это вы писали записку?

— Да. Я писал. Я писал все записки.

— Но кто же Иванов? Кто?

— Иванов был душой и вдохновителем контр-разведки, в нем сочеталась мягкость и невероятная жестокость.

— И я вас чуть-чуть не убила!

— Я каждый день шел на смерть от пули своих.

— Какая канонада! — сказал Горбов.

— Это «Ильич». Через десять минут Галайда должен быть здесь.

Рабочий, смотревший в окно, отскочил.

— Приехали контр-разведчики.

Энгер быстро выхватил лимонку и, зажав ее в руке, бросился к двери.

В воротах контр-разведку задержали. Привратник ни за что не хотел открыть ворота.

— Пропуск.

— Я сам начальник контр-разведки.

— Ничего не знаю. Мне бумажку с пропуском.

— Идиот!

Но окошко захлопнулось перед разъяренным Гавриловым.

Мимо бежала рота офицеров к шоссе, переброшенная из города.

— Десять человек ко мне! — крикнул Гаврилов.

— Бей ворота.

Удары прикладов посыпались на ворота.

В окошко высунулась голова привратника, и убедительный револьвер сразу заставил открыть ворота.

Ворвались во двор.

Канонада усиливалась. Офицеры задержались во дворе.

Из окошка камеры высунулся Горбов.

Часовой выстрелил. Пуля засыпала штукатуркой глаза Горбова.

Горбов отскочил.

— Стоят во дворе… Ну, до свидания, товарищи.

Все отшатнулись от двери, к стене. Стояли в ожидании смерти.

Энгер застыл с лимонкой.

А по полю мчался Галайда со своим отрядом, посланный степью, лесом, на освобождение города.

Навстречу на мотоцикле Джон.

— Скорее, скорее, — кричал Джон, — дорога свободна.