Укрепрайон «Рублевка»

«Что за чушь?» – в который раз за сегодняшнее утро подумал Демидов и приказал Гене:

– Надо срочно выяснить, что происходит.

Когда они вернулись, Екатерины уже не было. Зато Ордынский встретил их с распростертыми объятиями.

– Есть все-таки бог на свете! – торжествующе воскликнул генерал. Выслушав от Демидова историю о людях в серебристых скафандрах, он с интересом прочитал оранжевую листовку. – Ну и хорошо. Ну и ладно. Оставайтесь. Потешьте старика. С людьми пообщаться хочется. А с богом еще успею. Кстати, только что телевизор заработал. И сразу объявили, что какоето собрание намечается. Созывают всех наших шаромыжников. Может, война началась – третья отечественная? Хе-хе...

– Ну и шуточки у вас, Петр Никодимыч, – безаппеляционно произнесла оказавшаяся рядом домоправительница. – Типун вам на язык.

– Типун не шанкр. Содой вылечить можно, – игриво ответил генерал.

Он был явно рад, что Демидов вернулся. Тем более что Лидия Федосеевна успела насплетничать о том, что он познакомился с Катей и якобы молодые люди произвели впечатление друг на друга.

Между тем сам Демидов был мрачнее тучи.

– Ничего не понимаю, – как заведенный повторял он. – Допустим, мобильные телефоны не работают, хотя непонятно почему. По ним что, распространяется зараза? Ну а городские телефоны? Почему вашу АТС отключили?

– Городской уже тоже ожил, но, похоже, за пределы Рублевки не выходит. На последние четыре цифры номеров, начинающихся с четыреста восемнадцать, звонить можно. Я уже проверял, – радостно сообщил Ордынский.

Старику все случившееся было весьма занятно. Где еще найти подобное развлечение?!

– Вам весело. А мне надо в аэропорт, – застонал от собственной беспомощности Демидов. – Да и вещи мои в гостинице «Мариотт»... – Он с надеждой посмотрел на Гену Братеева. Но тот опять отключился и, сидя в кресле, уже готов был пустить храпака.

* * *

Если бы временные и постоянные обитатели Успенского поселения могли хоть на минуту всерьез поверить, что происшествие минувшей ночи коренным образом способно перевернуть их жизнь, то они, наверное, открыто бы загрустили.

Но в том-то и дело, что в большинстве своем никто так подумать по тем или иным причинам не мог. Даже дед Иосиф, которому совсем недавно привиделись туруханские зимы, и тот, похоже, быстро пришел в себя. Его волновало лишь предстоящее застолье. Иосиф отлично знал, что внук кровь из носу должен быть на каком-то совете директоров в Москве. А если так, он все же окажется на Черемушкинском рынке, куда еще в молодые годы возил из Кутаиси свежую сочную зелень. Поэтому, как только они развернулись у кордона, дед с максимальной деликатностью спросил внука:

– А что, другой дороги нет? Всегда же есть другая дорога. Тем более в таком месте, как ваша Рублевка.

– Попытаемся прорваться, дедуля, – удрученно ответил президент молочно-соковой компании, предчувствуя бесполезность каких-либо дальнейших действий.

Они поочередно потыкались по другим дорогам, которые неожиданно стали казаться Михаилу дорогой жизни или, по крайней мере, коридором через Вену и Рим в Израиль, которым много лет назад из страны выехали его родители.

– Вай-вай! Что же мне делать? Из чего буду праздничный обед готовить? – чуть ли ни по-бабьи запричитал Иосиф.

– Из чего, чего. Из того, что в доме имеется, – почти разозлился внук, но тут же взял себя в руки. Все-таки уважаемый дедушка. – Из магазина, наконец, возьмешь продукты.

– Как можно, сынок? Стыдно. У вас в магазинах все несвежее...

Но увидев, как сверкнули глаза на заднем сиденье, прикусил язык.