Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость

– А какие у нас номера?

– ЕКХ три семёрки.

– Ну и что?

– ЕКХ – аббревиатура слов «еду как хочу», – усмехнулся Ылтыын. – Это номера спецмашин «конторы».

– ФСБ?

Ылтыын промолчал.

До первой остановки – в местечке под названием Брянск (Роман припомнил другой Брянск – столицу Брянской губернии в Центральной России) – доехали за сорок минут, поели в небольшом придорожном кафе «Селенга». Снова помчались вперёд. С асфальтовой дороги на грунтовую съехали за Фофоново и через полчаса увидели справа проблеск водной глади. Остановились за околицей небольшой деревни Истомино, практически на берегу Байкала.

Здесь группу в составе Романа, Ылтыына, Юны и Алексея ждал вертолёт – старый облезлый «Ми–8» с уныло повисшими лопастями. Не верилось, что эта груда железа способна летать.

– Садимся, – сказал Ылтыын, вылезая из джипа. Обошёл машину, наклонился к окошку водителя. – Жди здесь, никуда не уезжай.

Водитель кивнул.

Залезли в пустой отсек «Ми–8», напомнивший ржавую бочку. Внутри него и пахло соответственно: рыбой, гнилыми овощами и ржавчиной.

– Не грохнемся? – понизил голос Роман.

– Думай о деле, – посоветовал бывший разведчик. – У нас всего полтора–два часа.

– А потом?

– Потом наступит комендантский час.

– Так рано?

– Привыкай, здесь свои законы, да и темнеет раньше.

Юна тихонько погладила локоть Романа.

Он признательно прижал её пальцы локтем, чувствуя молчаливую поддержку любимой.

Взлетели. Под вертолётом распахнулась водная ширь, уходящая к горизонту.

Спутник Ылтыына достал усик беспроводной мобильной связи, закрепил на ухе. За всё время в пути от Выборга до Улан–Удэ и дальше он не произнёс ни слова. Роман невольно позавидовал его терпению и спокойствию. Что бы ни случилось, парень выполнял свои обязанности, не переживал напрасно и не думал о посторонних вещах вроде ржавой «вертушки».

Пролетели над полусотней островков и проток, образующих дельту Селенги в месте её впадения в Байкал.

Ылтыын поднялся с лавки, заглянул в кабину управления и вернулся.

– Через десять минут подлетим к базе на три–четыре километра. Ближе нельзя. Готовься.

– Я готов, – буркнул Роман.

Ылтыын внимательно глянул на него, подсел ближе.

– Знаешь, как работают шаманы? Отец мне рассказывал.

– Не знаю, в моём роду шаманов не было.

– Если им требовалось узнать какой–нибудь секрет, они представляли себе местность, где находится этот секрет, и задавали мысленно вопрос.

– И что?

– Ответ приходил как бы сам собой, ниоткуда. Это правда, я и сам так делал. Самое интересное, что, если представить н е з н а к о м у ю местность, где ты не был ни разу, и задать вопрос, всё равно получишь ответ.

– От армянского радио? – пошутил Роман.

– Не знаю, может, и армянского, но эта штука работает, висв. Если что не получится обычным способом, попробуй этот.

– Кто же отвечает?

– По шаманским поверьям – духи природы.

– А по науке?

– Для того, кто слышит, проявляется канал связи с общим информационным полем Земли, читал небось. Поговори с Тамерланом, он физик, как и Харитоныч.

Вертолёт поднялся повыше, пошёл по кругу с креном на правый борт.

Пассажиры приникли к иллюминаторам.

В центре окружности, описываемой вертолётом, стал виден белоснежный кораблик, лодки, кораблик поменьше.

– Большой – это «Метрополия», – сказал Ылтыын, – база «Миров».

Роман несколько мгновений вглядывался в кораблик, застывший на тёмно–синей глади, откинулся на спинку лавки, закрыл глаза.

Юна снова погладила его пальчиком по локтю, давая понять, что она рядом и готова поддержать, но он уже «вылетел» из тела и незримым облачком опустился на корабль.

4

Двадцать второго августа Фурсенюку позвонил мэр Улан–Удэ и любезно предложил посетить концерт Брюссельского военного оркестра, специально приглашённого из Иркутска, где он гостил уже три дня, для участников культурного форума; имелось в виду празднование Дней культуры Казахстана в столице Бурятии.

– Непременно буду, – пообещал министр, собиравшийся на очередную вылазку к Байкалу.

На берегу озера он был уже трижды, однако, несмотря на предпринятые агентами меры и скандал с экипажем первого «Мира», едва не затопившим подводный аппарат, исследования дна озера в районе Подсолнуха продолжались, и это заставляло Кочевника нервничать. Ему очень хотелось, чтобы о находке забыли и долго не вспоминали, но время шло, а он и его люди всё ещё топтались на месте, пытаясь найти решение поставленной Главным Поводырём задачи.

И вот он сам прибыл к Байкалу, что явно говорило о негативном отношении Владыки к деятельности Поводыря, отвечающего за контроль России.

Фурсенюк вызвал в номер Метельского.

– Что случилось?! – прибежал одетый в шорты, распаренный и потный заместитель.

– Мне нужны данные по России, от которых Генеральный пришёл бы в восторг.

– О, чёрт! – взялся за мокрый носовой платок Леопольд Иосифович.

– Согласен, он чёрт, – кивнул Эдмон Арбенович, – но это обстоятельство не избавляет нас от необходимости подчиняться ему… в известных пределах.

– У меня ничего нет… впрочем, подождите–ка, есть статистика по России, – вспомнил Метельский.

– Какая статистика?

– Чего мы добились за последние двадцать лет.