Укрощая Шторм

Я выжидающе смотрю на Тома, отчаянно пытаясь ему сказать, чтобы он рассказал ей правду. Но он ничего не говорит, просто стоит и ухмыляется, дерьмо. Так что в принципе он не приносит мне никакой пользы, как шоколадный костюм для пожарного.

— Ах! — я поднимаю руки в воздух, злясь ещё больше.

Я понимаю, что если останусь ещё хоть на минуту, то изобью Тома Картера до смерти.

— Понятия не имею, что, чёрт возьми, здесь происходит! Особенно с тобой! — я указываю на Тома. — У меня нет времени на это странное дерьмо, поэтому я оставлю вас с вашим сумасшествием. Я собираюсь пойти на сцену, и сделать свою работу. Приятно познакомиться, Шеннон. Том, надеюсь, что не увижу тебя… никогда!

Я топаю мимо них и мгновенно выхожу за дверь, моё лицо пылает как печь.

Что, чёрт возьми, это было? Почему Том позволяет Шеннон думать, что мы вместе?

Чёртов Том Картер!

Может быть, он сошёл с ума. Он, кажется, отличается от того парня, которого я знала раньше. И он похож на бродягу с волосами и бородой.

Мужчины! Видите? Вот, почему я держусь от них подальше. Все они сумасшедшие ублюдки.

— Мы не вместе? — слышу позади себя опьяняюще глубокий голос Тома.

Волосы на моём затылке становятся дыбом от его баритона.

Я игнорирую свои ощущения, поворачиваюсь и даю волю гневу, выплёскивая всё, как чертов дождь, на него.

— Что, чёрт возьми, ты несёшь? Ты потерял свой чёртов разум? — кричу на него, и он полностью этого заслуживает. — Почему ты позволяешь Шеннон думать, что ты и я вместе?

Он хмурит лоб. Находясь так близко к нему, я замечаю маленькую симпатичную линию, появившуюся из-за того, что он нахмурился.

Симпатичную? Господи, Лила. Думай об игре.

— Я ничего не сделал для того, чтобы Шеннон так думала, — спокойно отвечает он.

— Э-э… да, ты сделал. Она предположила, что ты с кем-то встречаешься, а ты посмотрел прямо на меня! Я имею в виду, что за чёрт, Том? Мы даже не нравимся друг другу.

Он слегка улыбается.

— Ну, это не совсем правда, — он оглядывает моё тело ленивым взглядом.

Я ненавижу, что под его пылким взглядом моё тело горит как грёбаный фейерверк на четвёртое июля (прим. ред.: 4 июля — День независимости США).

— Мне определённо нравится твоё крепкое маленькое тело, а плоский живот просто умоляет меня облизать его, ну, а твои сиськи, дерьмо, Фейерверк, — говорит он грубым голосом, отчего мне становится жарко.

Я практически чувствую его слова своим телом, будто он прикасается ко мне каждым из них.

Он подходит ближе, задерживая дыхание, и я обнаруживаю, что моё тоже перехватило.

— И твоё лицо… прекрасное, действительно прекрасное, — он резко выдыхает, и горячий мятный воздух попадает мне в лицо. — Скажу честно, единственное, что мне в тебе не нравится… это то, что у тебя нет фильтра, и, к тому же, беспощадный рот!

— Ах! — я с силой толкаю его в грудь. — Трахни меня! (прим. ред.: в оригинале «Screw you», что также означает «Пошёл ты»)

— О, с удовольствием. Если бы я увидел, как ты ездишь на моём члене, это сделало бы мой грёбаный год намного лучше, — говорит он с мужественным стоном, ухмыляясь мне.

— Ах! Ты ужасен! Ты никогда не остановишься?

— Когда дело доходит до тебя, Фейерверк, я никогда не останавливаюсь. Никогда.

Взволнованная и возбуждённая, злая и растерянная, я сжимаю бёдра вместе, пытаясь сохранить вирджинию под контролем, и складываю руки на груди. Всё это время я взглядом метаю в Тома кинжалы.

Но он всё равно пялится. Его грудь вздымается вверх и вниз.

Затем мой гнев как ветром сдувает, и я чувствую себя вялой.

Пусть стартует первое шоу тура.

Я потираю нос.

— Это только первый день, Том, а мы уже наорали друг на друга. Это не очень хорошо — всё это. И то, что ты просто отмахнулся там… Господи, ты пересёк черту, — с разочарованием говорю я.

Том поднимает глаза и смотрит на меня. В этот момент я реально вижу в них тени, впервые, как мне кажется.

— Хорошо, — выдыхает он. — Ты права. Прости.

Я не могу себе представить Тома Картера, извиняющегося перед кем-либо, но я принимаю тот факт, что он просто извинился передо мной, если он это и имел в виду.

— Я пересёк линию. Не совсем разубеждал Шеннон в её предположении, что ты и я спим вместе. Это не оправдывает меня. Технически, я ничего не сказал.

Я раскрываю руки, протягивая их в его направлении.

— Но это ещё хуже!

— В каком смысле?

— Я не знаю! — говорю я растерянно. — Просто так и есть! — я засовываю руки в волосы. — Я не понимаю тебя, Том. Почему ты хочешь, чтобы Шеннон думала, что мы встречаемся?

Он перемещается и засовывает руки в карманы. Ему на самом деле неудобно.

Интересно.