Укрощение

— Ты разговариваешь, как этот самый доктор Фил, — буркнула его дочь в подушку. Радость по поводу будущей машины уже улетучилась, и теперь она снова дулась из-за несостоявшегося выступления.

— Ты очень пожалеешь, если не будешь тренироваться. Тогда нам и вовсе нет смысла ехать туда. А кто больше всех будет сердиться, если ты не победишь? Не я и не мама, а ты.

— Марте вообще плевать, — глухо проговорила Молли.

Перссон застыл и убрал руку:

— Стало быть, ты хочешь сказать, что все наши многокилометровые поездки, все те часы, которые мы на это потратили, не считаются? Мама… Марта потратила на твои выступления немыслимое количество времени и денег. Сказать такое — ужасная неблагодарность.

Он сам чувствовал, что голос его звучит сурово, однако с дочерью пора уже было начать разговаривать по-взрослому.

Молли медленно села на кровати. Лицо ее выражало безграничное удивление из-за того, что отец разговаривает с ней в подобном тоне. Она открыла было рот, чтобы возмутиться, но потом опустила глаза.

— Прости, — тихо проговорила девочка.

— Извини, я не расслышал — что ты сказала?

— Прости!

В горле у нее стояли слезы, и Юнас крепко обнял дочь. Он понимал, что избаловал своего ребенка, и способствовал развитию в ней как хороших, так и дурных качеств. Но сейчас Молли поступила правильно. Ей придется научиться тому, что иногда перед жизнью приходится склонять голову.

— Ну-ну, моя дорогая… Может быть, пойдем в конюшню? — предложил Перссон. — Тебе надо тренироваться, если ты хочешь обойти Линду Бергваль. Пусть не думает, что она так и будет на первом месте.

— Еще чего! — воскликнула Молли, вытирая слезы рукавом.

— Пошли. Я взял сегодня выходной, чтобы поприсутствовать на тренировке. Мама ждет тебя внизу со Скирокко.

Девочка перекинула ноги через край кровати, и отец заметил, как в ее глазах загорелась искорка азарта. В этом они с матерью так похожи! Ни один из них не любит проигрывать.

Когда они спустились на манеж, Марта уже стояла там с оседланным Скирокко. Она демонстративно посмотрела на часы:

— Стало быть, мадам изволили спуститься. Ты должна была быть здесь полчаса назад.

Юнас бросил на жену тревожный взгляд. Одно случайное слово — и Молли может снова убежать наверх, броситься на кровать и продолжать дуться. Он видел, как Марта мысленно взвешивает ситуацию. Она терпеть не могла приспосабливаться к капризам дочери и, хотя это был ее собственный выбор, ненавидела быть третьей лишней в их альянсе. Однако побеждать фру Перссон тоже любила, в том числе и через дочь, которую она в свое время не хотела рожать и которую сейчас не понимала.

— Я подготовила манеж, — сказала она, передавая коня Молли.

Девочка легко взлетела в седло и натянула поводья. Она управляла Скирокко коленями и пятками, и он привычно подчинялся наезднице. Едва Молли садилась на лошадь, как упрямый непредсказуемый подросток исчезал. Здесь она была сильной молодой женщиной, спокойной и уверенной в себе. Юнас очень любил смотреть на это превращение.

Он поднялся на трибуну и сел, чтобы понаблюдать за работой Марты. Она опытной рукой направляла дочь, зная, как никто, за счет чего лошадь и всадница могут показать лучшие результаты. У Молли был природный дар ко всем видам езды, но именно мать отшлифовала ее талант до полного совершенства. Перссон была неподражаема, когда стояла посреди манежа, отдавая инструкции, так что конь с наездницей легко преодолевали барьеры. Соревнования точно пройдут успешно. Они потрясающая команда — Марта, Молли и он, Юнас. Он ощутил, как во всем его теле медленно нарастает хорошо знакомое воодушевление.

* * *

Сидя в своем кабинете, Эрика просматривала длинный список дел, которыми ей следовало бы заняться. Анна сказала, что они с детьми могут остаться на весь день, если это потребуется, и Фальк поспешила принять это предложение. Ей предстояло поговорить с таким количеством людей, прочесть столько материалов — жаль, что она никак все не успевает! Возможно, если бы у нее было чуть больше времени, она догадалась бы, почему Лайла собирает все эти вырезки. На мгновение у писательницы возникла мысль взять быка за рога и спросить это у Ковальской напрямую, но потом она поняла, что такой наскок ничего не даст. Вместо этого она покинула стены режимного учреждения и отправилась домой, чтобы собрать дополнительные сведения.

— Ма-ма-а-а! Мальчики дерутся! — Голос Майи заставил женщину вздрогнуть. По словам Анны, дети вели себя образцово, пока Эрика отсутствовала, но теперь было похоже, что они готовы поубивать друг друга.

В два прыжка Фальк преодолела лестницу на первый этаж и ворвалась в гостиную. Посреди комнаты стояла Майя, сердито уставившись на братьев, тузящих друг друга на диване.

— Мама, они все время мешают мне смотреть телевизор. Они отбирают у меня пульт и выключают его, — пожаловалась девочка.

— Ну что ж! — рыкнула Эрика несколько более раздраженно, чем предполагала. — Тогда никто не будет смотреть телевизор!