Укрощение демонов

Значит, и пленника мы уже имеем. И в джамаате Рифатова осталось только пять с половиной человек. Если считать по силам и по умению воевать, мы даже превосходили его и могли бы уничтожить прямо здесь, около башни. Но нам нужен был проводник, который способен будет показать, где база Рифатова, потому что там, на базе, оставалась часть отряда, и эта часть тоже представляла угрозу для мирных жителей. Бандитов необходимо было найти и уничтожить. Это наша непосредственная задача. А один-единственный пленник может и отказаться выступить в роли проводника. Это следует предвидеть. Нужно иметь хотя бы троих. Да и неизвестно еще, связал Скворечня бандита или просто убил его. Захватить пленника живым не всегда и не всем удается. Раненого – легче. Хотя с ранеными и работать проще.

Значит, следовало продолжать игру…

* * *

Я продолжил. Тем более что Рифатов оторвался от фляги комбата и посмотрел на меня почти развеселыми глазами. Наверное, он уже увидел во мне друга закадычного или, по меньшей мере, сговорчивого и выгодного собутыльника. Ну, если уж не совсем друга и собутыльника, то офицера, снабжающего персонально самого его, эмира джамаата, марочным грузинским коньяком.

Игру я сводил к тому, чтобы не позволить эмиру Такыю просто собраться и уйти, оставив меня и моих солдат без добычи. Раз уж он пришел, он пришел сюда на свою погибель, что я и обязан был ему сообщить.

– Я рад, Такый, что ты сюда, в село, вернулся, – сказал я, забирая уже пустую фляжку и убирая ее в тот же карман, из которого достал – помнил, что комбат просил вернуть ему фляжку. – Я очень надеялся, что Валиюлла Зайналович сможет тебя уговорить. Он уговорил, и ты пришел. Я не люблю долго по горам бегать за бандитами. Мне больше нравится, когда они сами за своей смертью приходят.

– Ты о чем-то не о том говоришь, – сказал, слегка растерявшись от моей уверенности, эмир. И даже не догадался спросить, откуда у меня сведения об Икрамове. – Я вернулся, чтобы уничтожить тебя. И тебя, и твоих мальчишек.

– Ты вернулся, чтобы я тебя уничтожил, – сказал я жестко. – И тебя, и твоих парней. Ты еще не дорос до того, чтобы воевать против спецназа ГРУ. Вся твоя война до этого сводилась к ударам из-за угла. А нормально воевать ты не умеешь даже при численном превосходстве. Это я просто констатирую факты. Но оставим эту тему до окончания боевых действий. Я в любом случае намерен нацепить на тебя наручники, и сделаю это. Обещаю.

– Ну вот, угрозы начались… – усмехнулся Рифатов. – Я к тебе по-хорошему пришел, поговорить хотел, сделать выгодное для тебя предложение. А ты мне угрожаешь, хотя тебе угрожать-то по большому счету нечем. Может, все-таки выслушаешь, с чем я к тебе явился, для чего я белый флаг поднял?

– Я так понял, что ты желал обговорить условия сдачи в плен. Ничего хорошего в этом случае обещать тебе не могу. Хорошее можно обещать тем, кто руки чужой кровью не испачкал. Ты со своими парнями в эту категорию не входишь, и на тебя никакие амнистии не распространяются. Самое лучше, что тебя может ждать, это пожизненное заключение. И твоих людей, думаю, тоже, хотя я, наверное, зря беру на себя функции судьи.

Я упрямо гнул свою линию, стараясь вызвать его ярость и желание драться со мной и с моей маленькой группой до конца. Хотя и понимал, что это невозможно. Как только Такый понесет потери, которые выровняют численное соотношение, он попытается отступить. Он будет бежать, чтобы спрятаться. Это сейчас еще он считает себя волком. И не понимает еще, что столкнулся с волкодавами. А волкодавы не отпускают волков. Они их преследуют до тех пор, пока не уничтожат. Я намеревался использовать известный принцип репейника. Когда репейник к чему-то или к кому-то прицепится, избавиться от него очень сложно, если вообще возможно. Мы прицепимся к банде Рифатова как репейник, и будем неотступно преследовать бандитов, не давая им головы поднять. Но он этого понимать не хочет, потому что никогда еще с таким положением на сталкивался. Но теперь вот столкнулся. И поймет. Однако уже будет поздно. Уже сейчас – поздно. Спасения ему нет…

– Ты неправильно меня понял, – в свою очередь гнул Рифатов выбранную им линию поведения. – Я пришел предложить тебе сделку. Простую. Без официальных договоров, скрепленных печатями, без всяких контрактов и тому подобного. Отдай мне человека, который хотел показать тебе мою базу. Просто назови мне его имя. Я сам найду его. И в обмен на это я отпущу тебя и твоих солдат живыми. Что для тебя жизнь какого-то дагестанца из горного села! А мне его жизнь нужна. Как мужчина, ты должен понять, что предатели не должны жить. Тогда нация будет чище.

– Как мужчина, ты должен понять, что твой народ тебя считает предателем.

– Так могут считать только бабы.