Укрощение демонов

– Один – против троих, да еще вооруженных… Бесполезный риск. Зачем это, если мы их можем измором взять? Не согласен.

– Отпустите нас двоих. Вы и в одиночку нас прикроете.

– А вот в одиночку могу и не прикрыть, – не согласился я. – У них минимум три ствола. Одним стволом три ствола прикрыть невозможно. Здесь как минимум паритет нужен, хотя преимущество в огневой мощи всегда лучше. Не годится твое деловое предложение. Конечно, оно хорошее, но не для данной ситуации. Переждем. Сходи пока к своему немцу.

– Иду.

– И челюсть его побереги. Верхнюю.

– Я уже пообещал…

Вася Скворечня – человек слова. Без необходимости челюсть человеку ломать не будет. А необходимости пока и возникнуть не может. А вообще, как сломать верхнюю челюсть отдельно от нижней, не знал даже я, хотя был на неплохом счету у нашего инструктора по рукопашному бою. Да и сам инструктор, кажется, ни разу не объяснял нам, каким таким образом верхняя челюсть ломается. Наверное, тоже понятия не имел.

Башмаки Скворечни застучали по лестнице. А я снова приложил к глазам бинокль. Бандиты как сидели за своими камнями, так и продолжали сидеть, не высовываясь. Я даже гранаты решил больше на них не тратить. Этажом ниже снова раздался громкий зевок. Наверное, Костя Варламов зевает, спать хочет. Должно быть, усталость навалилась. От ожидания и от неизвестности всегда устаешь больше, чем от действия. Да и действий в прошедший день моим солдатам тоже хватило. Конечно, тренировочные нагрузки в спецназе на порядок выше боевых. Но в боевых условиях добавляется экстрим, а экстрим относится к нервным нагрузкам. И хотя все, и солдаты, и офицеры нашего батальона, в один голос будут утверждать, что в боевой командировке они отдыхают, любая пролетевшая рядом пуля уже сама по себе является стрессом для нервной системы. И очередь, выпущенная в бандита, – это тоже стресс, потому что мы не воспитываем солдат палачами, убивающими с удовольствием или даже просто равнодушно. Мы воспитываем защитников отчего дома, то есть людей справедливых и даже, я бы сказал, с повышенным чувством справедливости. И это воспитание сказывается потом, на гражданке, когда солдаты возвращаются домой. Многие не могут найти себя в гражданской жизни как раз потому, что там чувство справедливости подавляется всеми системами современного общества, и многие возвращаются в армию контрактниками. Некоторые даже в военные училища поступают и свою жизнь навсегда связывают с армией. Наверное, это хорошо.

Я снова осмотрел позицию противника в тепловизор. Все было без изменений. Они появились лишь в природе. Недавние тучи, так плотно прикрывшие небо, разнесло сильным верховым ветром, и выглянула луна – округлая, имеющая только с одной стороны вмятину. Но полнолуние было уже близко. И смотреть в окно можно было уже без фонаря. К сожалению, бандиты тоже стали отлично видеть. Точно я сказать не мог, но, скорее всего, даже окна башни стали им видны. Значит, уже могут стрелять прицельно, и нам следует соблюдать осторожность. А уж все виды передвижения по открытому пространству между нами и бандитами могут контролироваться как той, так и другой стороной, без всяких проблем. Значит, мысль Скворечни о попытке контактного боя вообще отпадает. Пока доберешься до камней, бандиты тебя пять раз подстрелят.

– Костя, с окном осторожнее. На улице светло. Бандиты могут видеть окна.

– Понял, товарищ старший лейтенант.

Снизу раздались звуки нового зевка.

– Костя, спать хочешь? – спросил я.

– Не знаю, товарищ старший лейтенант. Была бы возможность, мог бы и поспать. Но спокойно и без сна обойдусь. Без страданий. Дождусь, когда что-то прояснится, или наши подойдут. Дозвониться им, наверное, невозможно?

– Не знаю. Попробую, – пообещал я и вытащил мобильник.

Но «глушилка» сотовой связи в роте работала в прежнем режиме и исправно. Мой звонок был похож на звонок в пустоту. Даже гудков не было.

– Бесполезно. «Глушилка»…

– А как рация работает? Комбат же с командованием связывался.

– Она в другом диапазоне. Я так думаю. Во время сеанса «глушилку» тоже не выключали.

– А если на командование попробовать выйти, чтобы товарищу подполковнику доложили о ситуации. – Варламов высказал свою мысль не до конца и перешел на другую: – Вы, кстати, немца не спрашивали про еще одного бандита? Почему сюда пришло меньше, чем было.

– Спрашивал. Оставили его наблюдать за перевалом. Если пойдет рота, должен позвонить Рифатову, предупредить.

– А базу показать Гюнтер может?

– Сказал, что может попробовать, но плохо помнит. Его туда приводили, а один он не ходил. Для него горы – как незнакомый иностранный город. Только в городе улицы и дома обозначены, а в горах обозначений нет. Говорит, что от природы плохо ориентируется.

– Врет, как дышит…

– Врет. Попробуем заставить, но может упереться.

– Тогда я ему точно и верхнюю челюсть сломаю, – пообещал Вася Скворечня, только поднявшийся на второй этаж.

– Товарищ старший лейтенант, а как к комбату пришла информация о Дамадаеве?