Укрощение дикого миллионера

Однако растерялись ребята ненадолго. Их растущие молодые организмы быстро адаптировались к новым условиям и решили повозмущаться исчезновением старых.

Замелькали пестрые топики, короткие юбочки, чулки, расстегнутые рубашки и шорты.

Нас окружали.

Подростки, и ребята постарше собирались вокруг плотным концом. И явно не с самыми добрыми намерениями.

Я снова сжала руку Ярослава. А тот только усмехнулся.

Я приподнялась на носках, ища взглядом Лису. Нет. Ее нигде не было видно. Я обшарила взглядом каждый угол и каждое кресло. Там парочки продолжали беззастенчиво лизаться, нимало не смущенные ни нашим визитом, ни тем, что теперь делали это при ярком свете. Нет, нигде не видно моей девочки! Ни-где!

Хотелось кричать и выть раненой волчицей. Разнести тут все к чертовой матери. И пусть меня потом арестуют!

Оленев словно почувствовал, обнял и притянул к себе. Стало полегче. Даже удушливый запах алкоголя, кажется, перестал так мешать дыханию.

Я чуть встрепенулась и словно напиталась от спутника его уверенностью и решимостью.

Толпа шумела и галдела. Слышались: визг, оскорбления и угрозы.

- А, ну, канайте отсюда! Тут частная вечеринка!

- Старперов никто не приглашал! Двигайте дальше!

- Похоже, кому-то его зубы надоели? Так мы быстро исправим это недоразумение!

- Ну чего приперлись! Идите своей дорогой! Музыку мы все равно не выключим!

Шум и гам нарастали. Я начинала слегка побаиваться накачанных алкоголем, разгоряченных музыкой и танцами-обжиманцами подростков. Казалось, они совершенно неадекватны. А Лисы… Ее нигде не было.

- Так! А ну, ша! - я не заметила, чтобы Оленева смущала толпа. Он вел себя естественно и смело.

А ведь именно спутник нервничал в присутствии большого скопления народа! Он же сам об этом рассказывал!

Крупные парни в майках алкоголичках и татушках по всей поверхности рук выступили вперед.

Оленев заслонил меня телом и спросил:

- Где Василиса Харитуллина?

Амбалы в майках дернулись, на нас сильнее пахнуло алкоголем.

- А если не скажем, то че?

Толпа поддержала, в воздухе появились кулаки.

- Да выстави этих болезных вон!

- Ну правда, ребята! Уберите их уже и продолжим вечеринку.

- Народ! Хватит с ними цацкаться! Накостыляйте и выбросите за дверь! Сами же приперлись. С нас какой спрос?

Я даже дышать перестала.

Ярослав усмехнулся, подался вперед, прямо на толпу. Схватил татуированных парней за шкирки и отбросил, как мешки с картошкой. Качки покатились по полу и со звоном врезались в шведский стол у окна. Оттуда посыпалась посуда, вилки, ложки, несколько бокалов пролилось на белую скатерть. А через минуту грохнулись два блюда, и по полу покатились яблоки, апельсины, груши. Половина расквасились, размазывая по паркету желе из сока и мякоти.

Молодежь отступила.

Внезапно в комнате наступила тишина. Даже «сосавшиеся» по углам замерли и перестали чмокать от удовольствия.

- Еще кто-то хочет со мной поспорить? - Оленев обвел присутствующих сверкающим взглядом. - Скажете, где девушка или продолжим? Я готов поразмяться! Долго ехал. Мышцы совсем затекли в дороге.

В толпе зашушукались. Откуда-то послышалось:

- Да ладно, парни. Нам, че, больше всех надо? Толян все замутил, вот пусть и расхлебывает.

- Да она на втором этаже! С Толиком и Андреем, - крикнул один из обиженных бугаев, потирая затылок, куда смачно приземлилась ребром тарелка.

Оленев подхватил меня под руку и понесся наверх. Я еле передвигала ватными ногами, страшась увидеть нечто ужасное. Понимая, что по собственной воле Лиса никогда не заперлась бы с двумя парнями. Боже! Только бы ничего не случилось!

Я ее вылечу, выхожу! Все сделаю! Я уже бегу! Держись, доченька!

От этих- мыслей у меня открылось второе дыхание.

Мы с Оленевом рванули наперегонки и остановились возле двери, из-за которой слышались крики.

- Отпустите! Подонки! Я не хочу!

Я сразу узнала голос Лисы. И два пьяных мужских голоса отвечали.

- Да че, ты? Целка, что ли? Успокойся. Тебе понравится. Смотри, какие у нас…

- Держи ее!

- Хорошая девочка изображает недотрогу?!

Оленев с размаху вышиб плечом дверь и ворвался в комнату.

Я успела заметить клубок тел, услышать ошарашенные вопли.

Ахнуть не успела, как двое парней полетели в разные стороны, а Лиса очутилась на руках у Ярослава. Забилась в истерике, прижалась к нему, как к отцу.

Оленев бережно вынес ее и кивнул мне.

- Пошли на выход!

Я подчинилась.

Вслед полетело:

- Мужик, я скажу отцу, и он тебе голову оторвет!

- Да это же Ярослав Оленев! Ты не понял, что ли? Хрен ему что-то сделают! Он сам твоего отца закопает!

- А че делать? Он мне, походу, руку сломал!

- Скажи спасибо, что выжил! У этого мужика черные пояса и разряды по всем видам борьбы. Мог убить одним пальцем, и ты бы даже не заметил!

Мы быстро пересекли территорию Армянского и вышли к машине Ярослава. Оленев усадил притихшую Лису на заднее сиденье. Я устроилась рядом с дочкой, прижала ее к груди, и машина сорвалась с места.

Некоторое время мы ехали молча. Лиса рыдала у меня на плече, а Оленев рулил и поглядывал на нас в зеркало заднего вида.

Потом дочку прорвало: