Укрощение клубной бабочки (СИ)

Приехав к себе, девушка поспешила в свою комнату. Но по дороге столкнулась с мачехой. Марина стояла в коротком сиреневом платье с блёстками и ехидно улыбалась.

— Благомир предупредил, что ты возвращаешься. Что, даже за ребёнком присмотреть, не способна? Выгнали спустя три недели. Хотя нужно быть справедливой. Я думала, ты продержишься ещё меньше.

Тая, молча, прошла мимо мачехи. Ругаться почему-то совсем не хотелось, как собственно и доказывать что-то. Она заглянула на кухню, и обняв старую кухарку, сказала, что ужин заберёт к себе в комнату. Пожилая женщина покачала головой, такой тихой девушку она ещё не видела. Зайдя в свою комнату, Янчева направилась в душ. Захотелось смыть с себя запахи чужого дома. Подумав немного, Тая всё же налила ванну, добавив ароматной пены. По комнате разлился приятный запах жасмина. Девушка залезла в воду, а потом заревела в голос. «Ты любишь аромат жасмина»? — прозвучал в голове ласковый голос.

Вечером зашёл отец. Он поднял дочь с кровати, и стал обнимать.

— Здравствуй. Я так соскучился, а ты даже к ужину не вышла, — посетовал он.

— Привет, пап. Я тут поела. Не хочу видеть ехидную рожу Марины, — буркнула дочь, обнимая отца.

— Ну, мне теперь развестись с ней что ли? — отец отстранился и присел на край кровати.

Тая последовала его примеру.

— Нет, зачем же, пусть будет. Не думаю, что другая красотка будет лучше этой. И потом, я больше не буду с ней ссориться, — безразлично пожала плечами девушка.

— Ты очень изменилась за эти недели, — удивился отец, — раньше бы вылила на меня кучу негодования по поводу Марины.

— Это плохо или хорошо, что я изменилась?

— Пока не понял. Ну, отдыхай, — Благомир ещё раз обнял дочь, а потом поцеловал в лоб.

Когда отец ушел, Тая снова свернулась калачиком на постели. Она открыла на телефоне социальную сеть, и написала подругам, что снова дома. Первая откликнулась Даша. Девушка написала, что подруги сегодня идут в клуб, и Тая просто обязана присоединиться. Янчева решительно написала, что не хочет, а потом выключила телефон.

Юра вернулся домой, и вместо обычной тишины услышал, плачь ребёнка. Сквозь него пробивалось женское пение, Мария пела колыбельную. Попов поспешил к дочери, предварительно вымыв руки.

— Иди сюда, крошка моя. Чего ты так разревелась? — Юра взял Аню на руки и прижал к себе.

— Наконец-то вы пришли. Я уже и так с ней и эдак. Девочка немного поспала, погуляла, но очень часто плакала. Вы говорили ребёнку почти три месяца. А сколько прежняя няня работала?

— Три недели. До неё я сам как-то справлялся, — удивился вопросу мужчина.

— Тогда понятно. Тая первая женщина, которая за ней ухаживает. Она добрая, ласковая и днем и ночью рядом. Ребёнок воспринял её как мать. Я в понедельник сделаю всё что смогу, но…. Хотя давайте не будем загадывать. До завтра, Юрий Петрович. Кстати, на кухне на столе деньги, девушка просила передать.

«Вот упрямая», — с раздражением подумал Юра.

— Хорошо, я понял. До завтра, Мария Михайловна. Я вас провожу, — постарался улыбнуться.

Закрыв за новой няней дверь, Юра тяжело вздохнул.

— Не думал, что тебе будет без неё так плохо. И чем она покорила твоё маленькое сердце. А может быть, тебя эта тётка обижала?

Юра вспомнил, как однажды от нечего делать смотрел ток-шоу, о няне избивавшей ребёнка. История врезалась в память и именно поэтому, перед тем как нанять няню, он поставил в комнате скрытую камеру, работающую на батарейках. Тая оказалась знакомой семьи Беркут, да и Аня не плакала, поэтому Юра забыл о камере. Положив притихшего ребенка в кровать, мужчина вынул из камеры флешку, а затем вставил в ноутбук. Он сразу перемотал запись на сегодняшний день, и успокоился. Мария действительно оказалась порядочной женщиной. Она в течение дня старалась, как могла, ласково качала на руках, пела песни, даже мультики на телевизоре включала. Вздохнув с облегчением, Юра пошёл ужинать, воспользовавшись тем, что дочь успокоилась. Долго не думая, блондин нарезал пару бутербродов, и налил молока. Готовить не хотелось, а на душе поселилась какая-то апатия. «Что ж придётся на ночь кроватку в спальню перевезти, благо она на колёсиках. А дочь права, без Таи дома всё равно грустно. Даже пошутить не над кем».

На следующий день Тая позавтракала на кухне, слушая причитания кухарки.

— Да не волнуйся ты, что со мной будет. Я привыкла уже вставать рано. Вот и сегодня так. Глаза открыла и уснуть больше не могу. Ты лучше расскажи, как тут дела без меня?

— Как обычно, — хмыкнула пожилая женщина, — Марина спит до двенадцати, а потом ходит по дому как королева. Всё ей не так, всё не эдак. Батька твой на работе пропадает. А как ты уехала, так он загрустил сердешный, аж сил смотреть не было. Только это всё подзуживала: «Чего беспокоиться, раз не звонит, значит, мы ей не больно и нужны. А, да ну её, — Зоя Васильевна махнула рукой.

— Спасибо за завтрак, тётя Зоя, — Тая ещё раз обняла кухарку и ушла к себе.