Укрощение повесы

— Вам не о мастере Олдене следует беспокоиться, миссис Баррет, — сказал он. — Лучше подумайте о себе.

— Каким образом, если я даже не знаю, в чем дело? — выдавила она. — Я не сделала ничего плохого.

— Точно? Тогда вам нечего бояться. — Он наклонился к ней и прошептал: — Однако я думаю, того же не скажешь о мастере Олдене. Вам стоит быть разборчивее в знакомствах.

Анна прикусила губу, но промолчала. Ясно, она ничего не узнает. Придется подождать, пока они не прибудут на место, где бы оно ни находилось. И она не выдаст даже намека на страх.

Смит связал ей руки суровой веревкой. Все так же, молча, они медленно влились в людской поток, что направлялся в Лондон через городские ворота. Деревенская тишина сменилась воплями и руганью, воздух наполнился пронзительными выкриками зазывал: торговцы предлагали эль и выпечку, газетчики — свои листки с последними лондонскими скандалами. На смену свежему воздуху пришла густая пелена с запахом отбросов и смога. Дома постепенно становились все скученней, пока, в конце концов, не стали почти соприкасаться карнизами.

Анна вернулась в Лондон, но никогда раньше не чувствовала себя так странно, словно отрезанной от всего, что так знакомо.

И ей никогда не было так одиноко.

Повозка остановилась у берега. Анна посмотрела вдоль забитой судами реки и увидела вдали очертания Лондонского моста, на фоне серого неба головы изменников казались черными точками. Где-то за ними круглая деревянная сцена «Белой цапли» и притулившийся рядом дом отца.

Смит взял Анну за руку и помог выбраться из повозки. Ее тут же окружили другие стражники, перекрывая обзор своими высокими фигурами, и потащили в уже поджидавшую лодку. Во время переправы она увидела непроницаемые стены Тауэра и вспомнила, как шла туда за Робертом. Сейчас ее вели тем же самым путем — через реку, к стенам Тауэра.

В тот день она сделала первый шаг, чтобы сегодня сюда попасть? Когда они причалили на другой стороне, она почти испугалась, что ее ведут прямо в Тауэр, но ее торопливо провели мимо молчаливой громады, и они стали плутать по узким улочкам. И тогда она поняла, куда, собственно, ее ведут. В дом на Ситтинг-Лейн.

Смит крепко держал ее за руку и шел так быстро, что она буквально летела по воздуху. Они не остановились перед парадной дверью и свернули к полускрытому входу позади сада. Анну провели по темной пыльной лестнице и молчаливому коридору. Дом напоминал лабиринт, где можно блуждать целую вечность.

Коридор оканчивался какой-то дверью. Смит отпер ее и втолкнул Анну в комнату.

— Пожалуйста, подождите здесь, миссис Баррет, — произнес он, улыбаясь своей жуткой улыбкой. Потом развязал ей руки и ушел, закрыв за собой дверь.

Анна услышала скрежет запирающегося замка и удаляющиеся шаги. Она осталась в полном одиночестве.

В комнате было прохладно. Анна потерла себя за плечи и стала изучать свою новую тюрьму. Маленькое серое помещение, далекое от роскоши Харт-Кастл, с ровными белыми стенами и единственным крошечным окошком под потолком. Камин был, но он бездействовал. Единственную мебель составляли табурет и грубо сколоченный стол, на котором лежал хлеб и стоял кувшин вина.

Анна не осмеливалась здесь ничего пить. Ей нужна свежая голова, а кроме того, вдруг ее хотят опоить или даже отравить? Она медленно опустилась на табурет и потерла ноющие виски.

Ощутила, что у нее на поясе по-прежнему висит ее сумочка и быстро раскрыла ее. Деньги исчезли, но поэму Роба они ей оставили. Рубиново-красная обложка поблескивала в тусклом свете — самая большая для нее сейчас драгоценность. Анна поднесла книгу к лицу и глубоко вдохнула, словно на этих страницах все еще оставалась частичка Роба.

— Где же ты, Роберт? — прошептала она, прижимая книгу к своему сердцу. — Где ты, любовь моя?

Глава 23

Роб мерил шагами свою темницу — десять шагов туда, десять обратно, — как лев в зверинце. Теперь он понимал, что чувствуют эти звери, — их сжигает невыносимая потребность бежать и хочется выть от ярости. Он грохотал кулаками по твердой кованой двери, пока не разбил в кровь руки, но так и не приблизился к свободе.

А также к пониманию, где находится и где сейчас Анна. Жива ли она? Смогла ли сбежать?

Роб прислонился к холодной стене и уставился на потолочные балки, словно мог видеть, что происходит этажами выше. Покрытый соломой твердый земляной пол, низкая койка, в углу — ведро для помоев. У стены был небольшой столик, на нем лучина распространяла вокруг драгоценное теплое сияние.

Здесь было значительно чище, чем в тюрьмах, в которых он бывал до этого. И никаких крыс.

Но также и никакой Анны.

Роб съехал по стене на пол и потер шишку на затылке. Она до сих пор адски болела, он мысленно послал проклятие тому, кто лишил его сознания этим ударом. Еще получил рану в бедро, правда, и сам не остался в долгу. Прежде чем они его одолели, он успел ранить в плечо одного противника и ударить по голове другого. Он тянул время, чтобы Анна могла бежать.