Укрощение строптивого ректора

Открыла ротик, приготовила зубки и… В следующую секунду я уже совершала недолгий, но красивый полет на три ряда вниз. Кто сказал, что рожденный ползать летать не может?

Лечу!

Хорошо лечу!

Какая коварная ножка, так жестоко меня пнуть.

Приземлившись и тут же свернувшись шипящим клубочком, соизволила наконец посмотреть вверх. И это я! Суккуб! Ползая в ногах мужчины, не догадалась посмотреть выше. Теперь вы понимаете всю степень привлекательности его лодыжки?! Нет? Ну ладно.

Хозяином лодыжки оказался хмурый драконище, в данный момент сурово буравящий меня взглядом.

Тут же перестаю шипеть, сверачиваюсь в элегантный клубочек, игриво веду хвостиком, и полный раскаяния взгляд летит точно по адресу.

Драконище по-прежнему хмурится. Сдаст или нет?

Немножечко помотала мордочкой из стороны в сторону.

Ну, прости-и-и, милый, твоя лодыжка настолько прекрасна, что ты попросту не можешь быть букой! Драконище поджал губы, но все же молча уткнулся обратно в свой листок.

Какой великодушный драконище!

Ползу дальше. Куда там занесло мою человечку?

Несколько десятков вкусных ножек спустя, наконец чую знакомый запах моей полукровочки. Она и привязавшийся к нам самец сидят бок о бок на одном из задних рядов и сосредоточенно хмурят юные лобики.

Аккуратненько трусь спинкой о ближайших соседей. Ну, зачесалось у меня, зачесалось. А вы думали легко без рук ползать? Ну и что, что все ближайшие соседи теперь вряд ли вспомнят происходившее за последние пару часов? Как говориться, всем нам выпадают испытания соизмеримые нашей силе, так прими свою долю со смирением и осознанием. Вот.

Спи, совесть, спи.

Подползла к своей человечке со стороны прибившегося самца, пристроилась к ее ножке, обвилась колечком и аккуратненько просунула мордочку под руку.

— Пиш-ш-ш-шите?.. — заинтересованно тяну, заглядывая в уже вовсю исписанные листочки.

Человечка вдруг дергается, и я с большим трудом успеваю увернуться от ее тоже дернувшегося локтя. Ну не то чтобы меня так легко придушить, но на крепкие объятия я не рассчитывала. Да и человечку жалко. Чуть-чуть.

— М-м-мама, — шепчет она.

— У тебя же папа змей? — Удивляюсь. — А что ты так на меня смотришь? Любуешься, да? Ой, да, смотри, какая я красивая, как шкурка блестит, видишь какие чешуйки переливающиеся, а я еще вот так вытягиваться умею и шипеть, ш-ш-ш-шшш-ш!

Человечка посерела.

А я посмотрела-посмотрела на нее и свелась в грустные колечки. Да что эти человечишки понимают в красивых змейках…

Уткнулась мордочкой в ее ботинок. Ну я мстительная, да. Но продуманная. Через ботинок позднее действовать начнет.

— Ты что тут делаешь? — задал закономерный вопрос гораздо более собранный самец, насмешливо меня оглядывая.

Пошипела на его недогадливость.

Он смотрел.

Свела пару клубочков и бросила укоризненный взгляд.

Он все так же вопросительно-недоуменно смотрел.

Свела пару грустных клубочков и уткнулась мордочкой теперь в его ботинок. Ну мстительная, вы поняли.

— Подожди, ты что не можешь сделать за…?!!! — воскликнула человечка столь эмоционально, что пришлось зажать ей рот кончиком хвоста. Он у нас единственная не ядовитая часть тела.

Ой, кусается!

Я зашипела на сжавшую зубы человеку, а самец строго шепнул:

— Ну-ка брось каку!

ЧТОООО?!!! Это я кака?!

Парень замер, не дыша.

Шиплю.

Тихонько так шиплю.

Парень не двигается.

Ласково обвиваюсь вокруг его ножки. А затем пояса. А затем груди. Ласково сжимаю. Ласково-ласково. Так ласково, что даже если бы человечек решил сейчас задышать, то уже бы не смог.

— Так тебе нужна помощь? — нервно шепнула человечка.

Отвлекаюсь от жертвы и заинтересовано смотрю в ее сторону.

— Мы поможем, — уговаривает та, косясь на зазевавшихся экзаменаторов.

Ну вот только их мне не хватало.

Слегка ослабляю хватку.

Человечек что-то не задышал.

Еще ослабляю, а потом и вовсе отползаю обратно к человечке и беспомощно свиваюсь колечком у ее ножки. Подняв мордочку, одним взглядом передаю всю скорбь этой жизни. Ну вот что эти жертвы такие хрупкие, и передумать с ними нельзя.

И вообще! Я шипела!

А человечек все-таки задышал.

— И чем же, кх-кхе-кхе, — удушливо закашлялся он, — мы можем тебе помочь?

 — Пыыыш-пш-пш, — удрученно отвечаю, подсовывая им свой слегка помятый листочек с экзаменационным заданием.

— Но тут же ничего нет…

Какие догадливые детки.

— Подожди… ты даже имя свое не вписала, ты… ты что не знаешь всеобщий?!

Ну давайте-давайте, добейте меня, добейте.

— Но мы же сейчас разговариваем с тобой на нем…

Им в детстве не объясняли, что буквы и звуки это разные вещи?

— Ты не умеешь на нем писать и читать? — растерянно выдыхает человечка.

Вместо ответа сплетаюсь в клубочек и пречу мордочку в кольца.

— Оу…, - растеряно выдает человечек.

— Хочешь, мы будем читать тебе задания, а ты станешь отмечать нужные, когда мы отвернемся?

В смысле?

— Зач-ч-ем отворач-ч-ч-иватьс-с-с-ся? — шиплю.

— Ну ведь мы все должны выполнять задания честно, разве нет?

Смотрю на человечку. Человечка смотрит на меня. Вот так и понимаешь в этой жизни, как же сложно порой на интуитивно неадекватный вопрос подобрать интуитивно адекватный ответ.