Укрощение свекрови

Как выяснилось, подозрительный капитан ничем не отличался от всех прочих мужчин. Он негромко охнул, сгорбился, широко разинул рот и выпучил глаза.

Я бы с удовольствием полюбовалась этим зрелищем, но времени на такие удовольствия не было: через минуту, максимум – через полторы, он очухается, и тогда… Лучше не думать, что он тогда со мной сделает. Поэтому нужно быстро рвать когти, делать ноги… в общем, смываться. Тогда для верности я ударила его носком туфли в левую лодыжку и тут же припустила куда глаза глядят.

Как-то так получилось, что глаза мои глядели в сторону тех самых гаражей, возле которых подозрительный капитан припарковал свою подозрительную машину.

Около этих гаражей небольшой чисто мужской коллектив занимался чисто мужским делом: собравшись вокруг ржавых «Жигулей» с поднятым капотом, мужики темпераментно обсуждали, куда у этой чертовой колымаги девалась искра. При этом они чесали в затылках, сплевывали на траву, пинали шины и обменивались совершенно неправдоподобными гипотезами. Тут же, на свободном пятачке, была расстелена газета, на которой стояла початая бутылка водки и красовались два пупырчатых соленых огурца.

Как к любому чисто мужскому коллективу, к этому присоединился черный кудлатый пес с отвислым ухом и проплешиной на правом боку – свидетельством его боевого характера. Пес с интересом прислушивался к мужским разговорам и тихо поскуливал, намекая, что тоже нуждается в угощении, но соленых огурцов не ест.

Поравнявшись с этим дружным обществом, я истерично замахала руками и крикнула:

– Помогите, мужчины! За мной маньяк гонится! Вон он, видите? С родинкой на щеке!

Мужчины оживились: пресловутая искра им уже надоела, а тут возник замечательный повод переключиться на более интересное и более волнующее развлечение. Кроме того, я напомнила им о том, что они – мужчины, а основное предназначение каждого настоящего мужчины – защищать слабую, обиженную, попавшую в беду женщину. Особенно если она молодая и хоть немного привлекательная.

Поэтому, когда вслед за мной, злобно скалясь, прихрамывая и припадая на левую ногу, на пятачке перед гаражами появился подозрительный капитан, его ожидала торжественная встреча. Он попытался было обогнуть дружную компанию автолюбителей, но не тут-то было!

– Мужики, дайте пройти! – рявкнул он и потянулся к внутреннему карману. – Дайте пройти, если не хотите неприятностей…

Это было его ошибкой.

– Вот ты как, да? – неожиданно высоким голосом закричал тощий мужичок лет сорока с хвостиком в поношенной пятнистой куртке, накинутой поверх тельняшки. – Ты на нас катишь, да? Ты нам угрожаешь, да? Да кто ты такой? А ты служил под Надымом? А ты тянул лямку в Дальнеморске?

Он сбросил на землю куртку и рванул тельняшку на груди:

– Да я же тебя на тыщу кусков порву!

Мужчина в тельняшке явно пользовался большим авторитетом среди прочих автолюбителей.

Капитана окружили, скрыв от моих глаз, и отчетливо послышались глухие звуки ударов.

Кудлатый пес тоже хотел участвовать в развлечении: с глухим рычанием он пролез под ногами у своих двуногих приятелей и ухватил противника за ногу.

Зрелище, конечно, было очень увлекательное, но я предпочла не тратить времени даром и припустила прочь со двора в направлении магистрали, где можно было поймать машину.

Поймав частника, я решила, что ехать на работу после всех сегодняшних приключений глупо, и отправилась домой.

По дороге я так и этак прикидывала, пытаясь найти объяснение всем сегодняшним странным событиям, но ничего разумного в голову не приходило.

Одно было ясно: Вадим действительно убит.

До сих пор я это никак не могла осознать.

Сперва я просто не поверила в такую новость, а потом события разворачивались с такой скоростью, что просто не было времени ни о чем подумать.

Только теперь до меня по-настоящему дошел смысл происшедшего.

Конечно, я расстроилась. То есть это не совсем подходящее слово.

Что я почувствовала?

Не потерю, нет… Потеряла я его гораздо раньше, еще в тот день, когда застала в постели с Кариной. Вот тогда действительно был настоящий удар…

Ведь он был моим мужем, частью меня самой.

Так вот, наверное, в тот момент, когда я узнала о его измене, я поняла, что какая-то часть меня безнадежно больна, а сегодня эту больную часть ампутировали.

Так что я, несомненно, почувствовала боль, но вместе с тем и какое-то освобождение. Как ни ужасно это звучит.

Итак, я поняла, что Вадим убит.

Но кем убит, как убит и почему арестовали Карину – все это оставалось для меня загадкой.

Поднявшись к себе и сбросив возле двери туфли, я решилась на крайнюю меру: сама позвонила Лиде Васильцовой.

Обычно я ей не звонила, потому что разговор с Васильцовой превращался в бесконечное перемывание косточек всех общих знакомых. Точнее, всех ее знакомых. Конечно, говорила в основном сама Лида, мне оставалось только молчать, вздыхать и терпеть, мучительно думая, за что мне все эти страдания.

Прервать разговор я не могла по причине своего отвратительного пассивного характера и полного отсутствия силы воли.