Укрощение «тигров»

Когда мы покидали Куряжанку, бойцы заканчивали приготовления к новой атаке. Рослый сероглазый Пашкевич — довелось-таки с ним встретиться! — старательно чистил свою снайперскую винтовку и что-то рассказывал обступившим его молодым бойцам. Сталинградцу, участнику боев за Тракторный и герою белгородской битвы, ему было о чем рассказать. Чуть поодаль, собрав новичков, молодой автоматчик Евлампий Речкин, только что вступивший в комсомол, в десятый раз повторял историю о том, как под Непхаевом рота, в которой он служил, пробивала немецкий рубеж:

— Расшибло у меня автомат осколками, я отнял у фрица винтовку. Опять не повезло — отбило пулей приклад! Подхватил на земле парабеллум. Расстреляв из него все патроны, взял у раненого бойца автомат. Ну, и этим долго повоевать не пришлось — вскорости меня ранило. Трудный бой был, конечно, ну, а фашистов все же мы тогда погнали к чертовой бабушке. Значит, сегодня и подавно за реку их отбросим…

Молодые бойцы горящими глазами смотрели на своего ровесника, который успел в эти дни заработать орден Красного Знамени и громкую славу дивизии. По их задору и горячности было видно, что и сегодняшняя боевая задача сибирскими стрелками будет решена с честью.

По дороге, ведущей на юг, шли и шли войска. Артиллерия, занявшая новые огневые позиции, уже била по переправам через Уду. Небо содрогалось от гула наших штурмовиков, совершавших к этим переправам непрерывные рейсы группами по 20–30 машин.

Леса оставались позади. Теперь перед войсками, вышедшими на простор, открывались новые широкие возможности.

В бой вступают танкисты

21. VIII, 18 ч. 05 м.

К сведению редакции. Находимся в Дергачах — отсюда ближе к интересующему нас участку. Задача действующих здесь частей по-прежнему состоит в том, чтобы надежно перекрыть коммуникации, ведущие от Харькова на запад, и облегчить таким путем освобождение города.

Сегодня весь день Пятая танковая армия Ротмистрова, прибывшая сюда на рассвете, пыталась пробить брешь и выйти на станцию Люботин. С нею взаимодействовала 53-я армия, в которой мы сейчас базируемся. Гитлеровцы обороняются с небывалой яростью, контратакуют: от исхода этих боев во многом зависит результат всей Харьковской операции.

Завтра, несомненно, бой возобновится с новой силой. Поедем на наблюдательный пункт. Постараюсь подготовить репортаж об одном дне наступления — час за часом, шаг за шагом.

Передаю на всякий случай некоторые детали, которые могут вам пригодиться.

* * *

Дергачи — огромная деревня, растянувшаяся вдоль крутых холмов и оврагов на 10 километров. По пыльным дорогам все время снуют броневички офицеров связи и мотоциклисты с донесениями. К фронту беспрерывно тянутся грузовики с боеприпасами, снаряжением, продовольствием — подтягиваются тылы танкистов, только что прибывших сюда маршем на своих боевых машинах. Они прошли с боями уже около 200 километров: наступают от самой Прохоровки. Причем им не раз приходилось менять направление своих ударов.

Погода сегодня с утра для этих мест уже холодная, ветреная. Зелень в огородах желтеет и сохнет. Чувствуется дыхание приближающейся осени.

Люди устали от непрерывных, затяжных боев, но ни от кого не услышишь ни слова жалобы. Заботит всех одно: как бы до наступления осенней распутицы отогнать гитлеровцев возможно дальше на запад. Все с интересом прислушиваются к скупым военным известиям из Донбасса. Сегодня Советское информбюро сообщило: «На юге, в Донбассе, в районе южнее Изюма и юго-западнее Ворошиловграда продолжались бои местного значения, в результате которых наши войска снова улучшили свои позиции». Опытные штабные работники, умеющие читать между строк, делают из этого скупого сообщения далеко идущие выводы. Один полковник сказал нам сегодня: «Не спускайте глаз с Донбасса! Там произойдут важные события».

Этих событий давно уже со страстным нетерпением ждет народ. Скорее бы!

Канун большого дня

22. VIII, 23 ч. 20 м.

Сейчас, когда в разбитой минами хате на ближних подступах к Харькову пишутся эти строки, еще нельзя с полной уверенностью сказать: «Да, вот-вот мы вступим на площадь Дзержинского». На войне бывает всякое, и до утра обстановка может измениться. Все же весь фронт твердо надеется и верит, что это произойдет не позднее завтрашнего утра. У всех такое настроение, какое бывало у каждого из нас в канун Первого мая, — ждешь большого праздника и заранее предвкушаешь то огромное, радостное волнение, которое охватит тебя праздничным утром, когда загремят оркестры, взовьются флаги, грянет салют и миллионная толпа со всех концов Москвы хлынет к Красной площади.

И пусть мы сейчас мерзнем в этой полуразрушенной хате, пусть сырой, холодный ветер врывается в разбитые окна, пусть с воем проносятся над нами и гулко взрываются где-то неподалеку немецкие снаряды — пусть! Самое важное, самое главное — это то, что мы находимся сейчас в непосредственной близости от переднего края и что с рассветом можно будет двинуться вперед, в наш Харьков…