Я вхожу в пещеру, чтобы раздать свежее мясо тем, кто сидит у костра. Обычно у входа в пещеру на страже стоит охотник. Сегодня это Бек, его руки скрещены на груди, а выражение лица такое же угрюмое, как у меня. Он тоже не заинтересован в праздновании. Он также не заинтересован в том, чтобы передать мою добычу другим за меня. Он наблюдает за мной без интереса, а затем снова смотрит в ночное небо. Я чувствую странное родство с Беком — он знает, каково это — иметь человеческую женщину и потерять ее. Хотя я думаю, что у Бека все еще есть чувства к своей; я проверяю свои чувства и все еще не ощущаю ничего, кроме облегчения, что Ле-ла принадлежит Рокану. Моя потеря — это то, что она олицетворяла для меня, но я думаю, что Бек действительно по-своему любил свою Клэр. Клэр, однако, нашла отклик в другом и даже сейчас сидит у костера со своей парой, довольная.
Я чувствую на себе чей-то взгляд и осматриваю пещеру.
Там, в стороне. Это человеческая Мэ-ди. Она смотрит в мою сторону. Я ловлю ее взгляд и вызывающе смотрю на нее, провоцируя ее продолжать пялиться на меня. Неужели она думает, что ее неприязнь ко мне заставит меня сбежать, как мэтлакса?
К моему удивлению, на ее лице появляется странное выражение, и она снова быстро отводит взгляд.
Любопытно. Ее ответ напоминает мне о том, как Джо-си впервые нашла отклик у Хэйдена. Она без умолку болтала о том, как сильно она его ненавидит… и все же не могла перестать наблюдать за ним, когда думала, что никто не обращает внимания. Однако охотники заметили это. Это наша работа — быть наблюдательными за своей добычей, замечать поведение других. Губы Джо-си говорили одно, но ее тело говорило другое.
Могло ли это быть также в случае с Мэ-ди? Ее влечет ко мне?
Я чувствую прилив гордости и провожу рукой по своей груди. У меня прекрасное тело, и я сильный. Я неутомимый охотник, и я уверен, что если бы мне дали шанс проверить свои навыки, я мог бы быть таким же неутомимым в мехах, чтобы доставить удовольствие своей самке.
Но это не имеет значения. Я не могу взять себе пару, потому что я изгнанник. У меня нет пещеры, которую я мог бы назвать своей. Пока не наступит жестокий сезон, моя постель — это снег на улице, и моя задача — принести как можно больше еды. Как только я достаточно усердно поработаю, меня простят за то, что я предал правила племени.
А до тех пор у меня нет ничего и никого.
Мое настроение еще больше портиться, я бросаю добычу перед Химало.
— Мясо для тебя и твоей… — я останавливаюсь, потому что Химало разорвал связь со своей парой. Они не разговаривают, и теперь он спит с другими свободными охотниками. Для меня это немыслимо — иметь вторую половинку и принять решение покинуть ее. Я его не понимаю. — Мясо, — говорю я хрипло.
— Спасибо, — отвечает Химало, как всегда мягко. — Ты не присоединишься ко мне ненадолго у костра? Отдохнешь сам?
Я колеблюсь. Я бы хотел присоединиться к нему у костера. Я бы хотел разделить с ним чашечку сах-сах, посмеяться и поесть. Я хотел бы посидеть среди своего племени и насладиться вечером, даже если это для того, чтобы отпраздновать воссоединение другого самца с самкой, которую я украл. Я хотел бы последить, посмотрит ли Мэ-ди снова в мою сторону.
Но Вэктал сидит неподалеку, его дочь подпрыгивает у него на коленях, пока его пара, Шорши, делится кусочком фрукта с другими людьми. Он наблюдает за мной.
И его правилам нужно подчиняться, если я хочу вернуть себе место среди моего народа.
— Я не должен. — Я касаюсь плеча Химало, а затем ухожу, возвращаясь в снег и темноту.
Один.
Я еще не заслужил права вернуться. Но я планирую это сделать.
Глава 2
— Что ты имеешь в виду, говоря, что вы, собираетесь уйти? — Я смотрю на свою сестру так, словно у нее выросла вторая голова, а затем жестикулирую ей свой вопрос. Иногда я забываю, что ее кохлеарные имплантаты исчезли, и теперь она снова глухая.