Укрощение зверя

— Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, если только дашь мне небольшое облегчение. — Он кивнул вниз на огромный ствол, выступающий из верхней части брюк и неудобно переместился. — Они меня приковали здесь, чтобы я не мог помочь себе и, как видишь, я остро нуждаюсь в помощи. — Его слова были горькими и саркастичными, как будто он на самом деле, не ожидал ее помощи, но к ее удивлению, Гизелла обнаружила, что действительно рассматривает его просьбу.

Она снова посмотрела на покрасневший пульсирующий член, с все еще просачивающимся предэякулятом напротив его плоского живота и вдруг к ней пришло, что ему больно, он почти в агонии. Сострадание охватило ее, также как странное побуждение снова трогать его. Он был таким большим и сильным, и все же какой-то жестокий человек оставил его прикованным здесь, возможно, как приношение зверю, о котором он говорил. Он назвал себя пленником своих похотей, и все же он был беспомощным, чтобы удовлетворить их. И он выглядел немного похожим на мужчину ее мечты, хотя она никогда не представляла, что мужчина ее мечты такой же большой и внушительный.

— Я… я постараюсь помочь тебе, — нерешительно сказала она, приближаясь к нему. — Хотя я могу быть не очень хороша в этом. Я никогда… — Она покачала головой, не в силах закончить. Очевидно, темноволосый мужчина нуждался в действиях, а не словах. Чувствуя странное покалывание от волнения, она наклонилась вперед и расстегнула тесные черные брюки, освобождая длину его жесткого ствола.

На мгновение она стояла, уставившись, не зная, с чего начать. Она была достаточно близко, чтобы ощутить жар огромного тела заключенного, излучавшего против ее собственного, и его темный, мускусный запах все еще наполнял ее голову, но не было никакого смысла стоять там, уставившись. Смело она потянулась вперед и обхватила его длину в ладони.

— Боги! — Глубоко застонал заключенный. Его бедра двинулись вперед, прижав жесткий ствол к ее руке с безотлагательностью, что говорило о его нужде. Гизелла удивленно погладила его, поразившись, наконец, почувствовав что-то, о чем она только фантазировала так долго. Он был горячим и пульсировал в руке, но текстура его кожи была такой мягкой, как лепестки роз. Это было похоже на то, как держать стержень разгоряченного железа, обернутого бархатом, который пульсировал с ударом сердца. В виде эксперимента, она пыталась обернуть свои маленькие, прохладные пальцы вокруг него и обнаружила, что не может, он был слишком толстым. Она ласкала длинный ствол так, как могла и чувствовала странный трепет власти, поднимающийся по позвоночнику от стонов и ругательств, которые она вытягивала из его полных губ с каждым поглаживанием.

Незваный образ формировался в ее разуме. Как бы это было, если бы этот огромный член был не в ее руках, а заполнял ее киску? Гизелла понятия не имела, как бы он поместился бы в ее девственную тесноту, но мысль о нем, раздвигающем ее ноги, и надавливающем длинным, толстым, пульсирующим столбом плоти в ее тугое влагалище, не покидала ее мозги. Ей бы понравилось это так же, как казалось, нравилось женщинам в порно? Или было бы больно, когда он нарушит ее барьер и врежется в ее киску его целой толстой длиной до упора? Хотел бы он остаться в ней, когда кончил, и если да, то она была бы в состоянии чувствовать, что он кончает, пульсирует внутри нее, когда заполняет ее влагалище спермой?

— Боги! Я близко… так близко, — выдохнул он, возвращая ее из яркой фантазии, которой она предалась. Глядя вниз, Гизелла увидела, что капля предсемени на кончике его члена превратилась в реку, бегущую по его плоскому животу. Она была блестящей и скользкой в тусклом свете факелов, и по какой-то причине она обнаружила, что хочет попробовать его.

Осмелюсь ли я? Гизелла видела, что это действие выполняется довольно часто в порно и все же она никогда не мечтал о том, чтобы сделать это самой. Честно говоря, она никогда не думала, что захочет. Но было что-то в беспомощности прикованного мужчины и в силе, которую она чувствовала, когда гладила его, что заставляло ее стремиться к большему. В конце концов, она подошла к нему, одетая в наряд, который ясно показывал ее тугие соски и щель киски, что делало его потребность еще хуже. Разве она не была обязана, хоть он был незнакомцем, помочь ему каким-либо образом?