Укрощенный дьявол

Но теперь Обри казалась невозможной жизнь без Джайлза. В те долгие ночи, которые Обри и Джайлз провели вместе, они сначала, не торопясь, страстно любили друг друга, а потом в ранние утренние часы долго шепотом разговаривали. Обри так не хватало общения, что теперь возможность говорить с другом казалась ей незаслуженной роскошью.

Она, не постучав, открыла дверь в комнату Джайлза, и в первый момент он не услышал, что она вошла. Он стоял у камина в черном шелковом халате, опираясь одной рукой о каминную полку, и смотрел на языки пламени, а его волосы, отросшие за недели пребывания в Кардоу, свешивались до самых глаз. Суровый и в то же время беззащитный, он был поразительно красив. Обри осторожно кашлянула, и выражение его лица мгновенно смягчилось.

– Обри, – он подошел и заключил ее в объятия, – Обри, любимая.

О, так просто было броситься к нему в объятия, и еще проще было улечься в его постель; отрицать свое желание для Обри было все равно что пытаться остановить восход солнца. Торопливыми неловкими движениями они раздевали друг друга, одежды одна за другой соскальзывали на пол, – и вскоре он и она опустились на прохладные простыни. В эту ночь Джайлза переполняло желание, Обри почувствовала это, как только он дотронулся до нее; в нем бурлило безумство, как будто он считал оставшиеся им дни. Они не разговаривали, потому что за последние несколько недель их любовь постепенно перестала нуждаться в словах, вышла за пределы обычного общения и превратилась во что-то более глубокое.

Джайлз ласкал ее губами и руками, поглаживая и погружаясь в нее, но делая все это неторопливо, а Обри предоставила своим рукам бесцеремонно блуждать по его телу, худощавому и упругому, состоявшему из одних мускулов. Погладив Джайлза одной рукой по боку, Обри спустилась ниже. Джайлз застонал, когда она взяла в руку его копье, а Обри, не выпуская его, наслаждалась ощущением тепла и шелковистости и вспоминала, как приятно было соединяться с ним в горячечном безумстве. И потом они еще долго с упоением ласкали друг друга.

Даже сейчас, по прошествии стольких недель Джайлз казался Обри новым и прекрасным, и ей хотелось исследовать его, познакомиться с ним на опыте.

Неожиданно Джайлз перевернулся на спину, взял Обри за талию и приподнял над собой.

– Иди ко мне, Обри, впусти меня внутрь, – попросил он. – Давай займемся любовью.

Джайлз был хорошим учителем, он научил Обри желать и без колебаний искать удовлетворения, которое только он мог ей дать. Она с жадностью взяла в руки его шелковистую плоть, запрокинула голову и со вздохом опустилась на него. Джайлз тихо застонал и, не выпуская Обри, опустил руки с длинными смуглыми пальцами ей на белые бедра. Обри снова приподнялась, а он крепче сжал ее бедра и откинул голову на подушку так, что у него напряглись мышцы шеи.

Поднимаясь и опускаясь, Обри наблюдала, как страсть и желание играли на красивом лице Джайлза, и удивлялась собственной власти и способности вызвать у него восторг, удивлялась глубине своей любви к нему. На протяжении, возможно, нескольких минут или, быть может, нескольких часов тихие звуки наполняли темноту, пока вздохи Обри не стали более частыми и неистовыми. Она закрыла глаза, наклонилась и положила руки на грудь Джайлза, чтобы чувствовать его силу, когда он поднимался ей навстречу, и ее волосы, уже распущенные, рассыпавшись по плечам, смешались с волосами Джайлза. Ощущения увлекли ее в темное, бурлящее облако желания. Запахи мужчины, пота и любви окружали их тяжелым чувственным туманом. Тяжело дыша, Обри наклонилась вперед и поцеловала Джайлза в шею. Ощутив соль на губах, она слизнула ее и, выпрямившись, увидела, что Джайлз смотрит на нее. Притянув к себе ее голову, он поцеловал ее, ритмично двигая языком и одновременно приподнимая ее над собой. Жар его рук обжег Обри кожу, когда они скользнули ей на ягодицы, чтобы полностью раскрыть ее для мощных толчков Джайлза.

Обри думала только о его теле внутри себя, чувствовала только энергию, с которой он двигался внутри ее, подводя ее к великолепной сверкающей пропасти. Теперь дыхание с хрипом вырывалось из груди Джайлза, и Обри ощущала, как в нем все нарастает и нарастает напряжение. Наконец Джайлз торжествующе вскрикнул, и они вместе окунулись и потоки света, жара и блаженства.

Опустошенная, без сил, Обри упала на его горячее тело, и Джайлз обхватил ее руками, соединяя их сердца.

– Обри, я люблю тебя, – едва дыша, прошептал он. – Я люблю тебя, и ничего не могу с этим поделать.

Успокоенная его словами и защищенная его объятиями, Обри погрузилась в сон.

Глава 17, в которой де Венденхайм возвращается с победой

Ужасный скрежет грубого, ржавого металла о металл, скрип ржавого ключа в старом замке. Она колотит по рукам, которые ее удерживают. Бесполезно. Абсолютно бесполезно, невидимые ворота одни за другими захлопываются за ней, лишая ее всякой надежды. Еще одни ворота. Еще один замок. Еще один пролет лестницы. Все ниже и ниже в разверзшуюся черную пустоту.