Укрощенный дьявол

Но это же хорошо, разве нет? Почему же тогда ей так тяжело? Обри крепко зажмурилась и ответила себе на свой вопрос: потому, что, несмотря на страх и неуверенность, было так восхитительно ощущать его глубоко внутри себя; потому, что у него были сильные руки, а она истосковалась по прикосновению другого человеческого существа; и потому, что его ласки привели ее на край чего-то ускользающего.

Было ли это то самое, что он имел в виду, когда говорил о том, чтобы доставить ей удовольствие? Или существовало что-то еще? И долго ли она выдержит, прежде чем это необъяснимое томление превратится во что-то гораздо более мощное? Обри чувствовала себя так, словно земля разверзается у нее под ногами и она должна быстро решить, в какую сторону прыгнуть.

Наконец она осознала, что граф Уолрейфен ждет от нее следующих слов, и несмело кашлянула.

– Я буду лучше, когда наберусь опыта, – тихо сказала Обри. – Уверена, что сумею делать все как нужно, если вы будете учить меня.

И тогда граф повел себя очень странно. Его глаза потеплели, он взял в ладони ее лицо и, словно баюкая его, снова и снова целовал ее.

– Ах, Обри, – он прижался губами к ее лбу, – если ты станешь лучше, мне будет очень, очень неприятно. И единственное, чему ты должна научиться, – это как получать удовольствие.

– Вы так думаете? – неуверенно спросила она.

– Значит, – он запечатлел последний поцелуй на кончике ее носа, – тебе нужен любовник с лучшим самоконтролем. – Он рассмеялся. – Я был слишком жаждущим, дорогая. Позволь мне снова заняться с тобой любовью, но по-другому, Обри. Останься со мной и позволь, я покажу тебе. Хорошо?

По-другому? Она безмолвно кивнула.

– Не хочешь ли воспользоваться моей ванной комнатой? – заботливо предложил он и, потянувшись вниз, подхватил кончиком пальца свой халат. – Иди и не стесняйся. А когда выйдешь, оставь там свою одежду. Мне стыдно видеть, Обри, что я даже не потрудился раздеть тебя.

– Да. Хорошо.

– Можешь надеть этот халат, если тебе так будет приятнее, – ласково сказал он.

Воспользовавшись его предложением, Обри взяла халат и пошла в ванную. Там ее ждала медная ванна с еще теплой водой и стопка мягких полотенец. Медленно спустив через руки платье и сорочку, она задумалась, сделала ли она именно то, что должна была сделать. Ей казалось, что Уолрейфен был готов позволить ей уйти, и если бы она так и сделала, на этом, вероятно, все закончилось бы, и граф оставил бы ее, чтобы она и дальше спокойно занималась своей работой.

Но ах, теперь было уже слишком поздно. Во всяком случае, он все еще хотел ее, и, к удивлению Обри, это доставляло ей удовольствие. И еще ее радовало, что из нее вытекло не много крови – на изнанке серой юбки осталось крошечное, едва заметное пятнышко. Вымывшись дрожащими руками, она надела халат. Прохладный и легкий, он коснулся ее плеч и окутал ее слабым мужским ароматом – егоароматом.

Выйдя из ванной, Обри увидела, что Джайлз совершенно голый стоит у кровати, расправляя постельное белье, и, по всей видимости, не чувствует никаких неудобств из-за отсутствия одежды. Нет сомнения, бесчисленные любовницы уже говорили ему, как прекрасно его тело; только бледный, сморщенный шрам у левого колена лишал его абсолютного совершенства.

Когда Обри подошла ближе, он повернулся, и свет свечей заиграл на его стройном теле. Его руки и плечи были слеплены из мускулов, грудь слегка покрыта темными волосами, которые редели у подтянутого живота и снова становились гуще между бедрами. Почти против воли Обри ее взгляд метнулся к его естеству, уже опять наполовину поднявшемуся и по мере ее приближения поднимавшемуся все больше.

Глаза Джайлза потеплели, он прижал Обри к себе всем телом, положив ее голову себе под подбородок жестом, который был скорее покровительственным, чем чувственным. И вдруг необъяснимым образом все напряжение покинуло ее тело. Обри почувствовала себя в безопасности, не обремененной ни страхом, ни ответственностью за чью-то смерть. Она почувствовала себя свободной – свободной радоваться, по крайней мере, в этот момент. Для того, кто очень долго не знал ни свободы, ни радости, это было непривычным ощущением.

Осмелев, Обри обняла Джайлза и ладонью провела по мышцам его голой спины. Ощущение было восхитительным, и, позволив себе познакомиться с его телом, она почувствовала таившуюся в нем мощную силу. Подобно могучему чистокровному жеребцу при чистке, Джайлз стоял неподвижно и спокойно, пока ее руки не заскользили по выпуклостям упругих ягодиц, и тогда он внезапно издал глухой нетерпеливый звук и вжался в ее тело.

– Обри. – Он чуть отстранился и положил руки ей на плечи, так что черный шелковый халат медленно соскользнул с ее рук.