Укротить Чудовище. Часть 1 (СИ)

— Ты по-прежнему считаешь, будто обнаружила в нашей ванной мышь? — с каплей насмешки уточняет ведун. — Когда я сказал, что мышей в нашем доме не может быть просто по определению, я не шутил.

— Господин Кейри, мне кажется, вы забываете, что отнюдь не все люди, собравшиеся под крышей дома лорда Данмара, — одаренные, — напоминаю как можно спокойнее. — А неодаренные не видят призраков.

— Чем привидение старше, чем больше возможностей, включая дар, было у него при жизни, тем оно сильнее в посмертии. Такие призраки вполне способны воздействовать на материальные объекты, например, передвигать предметы или создавать звуковые иллюзии вроде воя, криков, плача или весьма популярного звона цепей.

— Я не слышала ничего подозрительного и предметы по ванной не летали, — теперь-то я говорю чистую правду.

Замечаю, как на пороге салона появилась Катерина, смерила нас недовольным взглядом и поманила Элана. Окружающие брата девушки манерно надувают губки, хмурятся, рассматривая Катерину, и с охотой откровенной, неприлично показной отпускают Элана к сестре. Катерина что-то шепчет брату на ухо, и я безо всякого острого слуха оборотня понимаю, что говорят они обо мне.

— Но ты закричала, — не сдается Фабиан.

— Мне всего-навсего почудилась какая-то тень в зеркале, ничего более. Почему вы так убеждены в обратном?

— Потому что твой шрам вкупе с амулетом подозрительно похожи на сдерживающую печать. Нам, человеческим ведунам, нечто подобное фактически не под силу, да и сама идея и технология принадлежат миру Огня. К сожалению, единственное, что пока удалось найти в наших условиях на данную тему и почитать, — старые записки Морти. Удовольствие то еще, учитывая его в хлам нечитабельный почерк и манеру сокращать слова, однако нарисованные там схемки наводят на мысли.

Элан неодобрительно качает головой, и он, и Катерина почти не спускают с нас глаз.

— Даже если и так, то вам-то какое дело?

— Демоны подери! — восклицает Фабиан, оглядывается и понижает голос, чуть подавшись ко мне, словно расстояние между нами уже не нарушило допустимые правила приличия: — Богатую титулованную девицу с идеальным экстерьером ни с того ни с сего отправляют в какую-то зад… дыру, где девице предстоит в перспективе выйти замуж за бедного пастушка… тьфу, то есть нищего некроманта с сомнительной репутацией. Папеньку девицы, по всей видимости, ни капли не волнует, как любимая доченька будет жить в этой самой попе нашего мира и к чему вообще может привести такой возмутительный по меркам высшего света мезальянс. По меньшей мере, странно, не находишь? И тут вдруг выясняется, что девица-то не простая и даже не золотая, а с высокой долей вероятности запечатанная. История сразу приобретает нужный градус интриги. Почему, ты спросишь, я подумал о печатях? Во-первых, экранирующий амулет с четким почерком нечеловека. Во-вторых, загадочный шрам формы, настоящим шрамам не особенно свойственной, да еще и в таком необычном месте. И в-третьих, я припомнил, что Эл во времена учебы как-то говорил, что его тетя, ваша с Катериной мать, была ведуньей, а до нее — ее мать, ваша бабушка, хотя та скорее стала ведьмой, нежели ведуньей. Ну да не в том суть. Как видишь, в случае Эла дар передался через поколение, благополучно миновав его отца, в вашем же с Катериной проявлялся в каждом поколении три раза как минимум, демонстрируя завидную устойчивость, — у бабушки, матери и самой Катерины. Эл единственное чадо в семье, к его счастью, зато твоя сестра-то нет. И как, скажи, пожалуйста, при такой устойчивости дар мог обойти тебя?

Я застываю, будто вкопанная, чувствуя, как холодеет все внутри.

Я помню лицо Катерины, белое, словно помертвевшее в одночасье, неподвижный взгляд, направленный в пустоту над моей головой.

Помню, как горько плакала сама, несмышленыш трех лет от роду, когда папа пришел к нам в детскую, обнял меня крепко и сказал, что мама больше не придет к нам.

— У многих ведунов есть неодаренные братья и сестры, — шепчу дрожащими губами. — Это ничего не значит.

Музыка заканчивается, и я могу стряхнуть с себя руки Фабиана, отступить на шаг, рискуя столкнуться с кем-то из пар рядом.

— Если бы не было печати, тогда да, — ведун взмахивает рукой перед моей грудью, едва ли не касаясь ее. — Но в данной ситуации при сложении всех составляющих вывод напрашивается сам собой.

— Это не печать, — качаю я головой в бессмысленной попытке отрицать все, что мне не по нраву, отворачиваться от всего, что пугает меня.

— Возможно, — легко соглашается Фабиан. — Но выглядит на диво похоже.

— Богов ради, оставьте, наконец, меня в покое, — выпаливаю я и, подхватив юбки, выхожу из круга танцевавших.

Проскальзываю мимо Катерины и Элана, не сказав им ни слова, возвращаюсь в гостиную к госпоже Блайски и до конца вечера не покидаю общество хозяйки дома, будто она — мой щит, за которым я надеюсь укрыться от невзгод, потревоженных воспоминаний и вопросов, чужих и своих собственных.

— –

Дезире