Укротить хищника

— Надеюсь, я не зря занимаю должность финансового директора в этой компании, — пошутил тот, чуть усмехнувшись. — Если Грач не привлечет со стороны кого-нибудь, в чём я очень сильно сомневаюсь, то всё будет в порядке.

Я не успел спросить у него ещё кое-что, интересующее меня, как мой сотовый завибрировал.

— Да? — я нахмурился. То, что звонил начальник охраны из дома, напрягло меня довольно сильно.

— Сергей Владимирович, у нас тут небольшая проблема. Мне нужно от вас разрешение, чтобы потом не получил…

— Говори уже, — в раздражении перебил его я.

— У нас тут машина скорой помощи собирается уезжать с вашими племянниками. А от вас не было разрешения…

— А какого хрена, — заорал я в трубку, поднимаясь с кресла. — Вообще, там делает скорая?!

И почему я не в курсе этого события?!

— Э-м-м…я думал, вы в курсе. Мы посчитали, что вам Инна Викторовна или Света позвонили, когда скорая приехала. Мы всё проверили и запустили её на территорию. И мне нужно ваше разрешение, чтобы выпустить её…

— Дай трубку Свете! Она там рядом?

— Рядом только домработница.

— Давай тогда её! — посмотрел на Петровича и Витька, которые не сводили с меня взглядов, полные тревоги и настороженности.

Через несколько секунд услышал взволнованный голос Инны Викторовны.

— Сергей Владимирович, охрана не выпускает…

— С самого начала начните историю, — перебил свою домработницу. От страха и злости аж сам почувствовал, как заскрипели зубы, когда сжал челюсть, пытаясь не заматериться в слух.

— Сегодня после обеда стало мальчикам плохо, — торопливо заговорила домработница. — Тошнило, а потом Ваню стало рвать. Света давала ему какие-то лекарства, но ничего не помогало. И тогда она вызвала скорую…

— Почему мне не позвонили?! — практически прорычал я.

— Мы даже не подумали об этом — всё время возле мальчиков крутились с ней. Да и Света сказала, что такое бывает у Ивана, когда он переест сладкого. А они сегодня очень много сладкого пирога съели, который я испекла.

— И что было дальше? — дрожащий голос Инны Викторовны, казалось она сейчас расплачется, заставил меня говорить спокойно и тихо.

— Скорая приехала, врач сделала укол Ванечке, чтобы рвоту остановить. И посоветовала в больницу поехать — понаблюдать ночь за ними и провести обследование завтра. Света собрала мальчиков, и они сели в машину скорой помощи, а охрана без вашего разрешения не выпускает их.

— Передайте трубку охране, — услышав голос начальника охраны, отдал распоряжение. — Выпускайте и следом за ними. Потом позвонишь и скажешь в какую больницу их увезли, а я уже туда подъеду. Я думаю, не надо говорить… — мой тон стал таким угрожающим, что мне даже не дали договорить.

— Я понял вас, Сергей Владимирович. Пацаны всё время будут под нашим присмотром.

Всю дорогу до больницы я чувствовал непонятную для меня тревогу.

То, что переживал за мальчиков — с этим всё как раз понятно было. Я уже воспринимал их, как своих племянников и начинал…любить.

Но смущало другое. Ощущение того, что что-то не так, накатывало волнами — то отступало, то обрушивалось на меня с такой силой, что невольно начинал смотреть по сторонам, выискивая глазами угрозу.

Такие ощущения я испытывал только в тюрьме. И именно то, что на зоне я действительно находил эту угрозу, доверяя этим чувствам, не давало мне уверенности, что сейчас я ошибаюсь.

Подъехав к зданию больницы, я увидел одного из людей из охраны. Пока мы — я и Петрович — шли в сторону входа в неё, он ввел нас в курс дела: необходимые анализы уже все сделаны, и в данный момент пацаны и Света находятся в палате, а вот охрану никто не пускает в отделение.

Разговор Петровича с дежурным врачом в приёмнике и нас пропускают. Адвокат с врачом направились в кабинет последнего — как я понимаю, обсудить размер материальной

помощи, которую мы окажем этой больнице, чтобы нам не ограничивали передвижения по больнице.

Меня же, облачив в белый халат, медсестра провела в отделение и сопроводила до нужной палаты.

— Дальше я сам, — оповестил медсестру, открывая дверь и заходя во внутрь.

Окинул быстрым взглядом комнату: пять кроватей, две из которых были пустыми, на одной сидела Света, а на оставшихся двух под одеялом лежали близнецы. Судя по их неподвижности, понял, что они спали.

При моём появлении девушка подняла голову, смотря устало и потерянно.

Молча дошел до неё и, взяв за руку, потянул на себя, заставляя встать. Она даже не сопротивлялась, когда я обнял её и прижал к себе.

Всхлипнув, Света уткнулась мне в плечо, зажимая в ладошках ткань белого халата на мне, и заплакала — вздрагивая всем телом и очень тихо, стараясь, видимо, не разбудить своим плачем близнецов. Понимание того, что даже сейчас она заботилась о мальчиках, заставило почувствовать непонятную тяжесть где-то в районе груди.

— Ну всё-всё… — пробормотал я, зарываясь лицом в её волосы, одной рукой прижимая за талию к себе, а второй успокаивающими движениями водил по спине. — Перестань…всё будет хорошо…

Я говорил и говорил, пока не почувствовал, что всхлипы стали звучать всё реже и реже, а её тело перестало дрожать.