Укротить ловеласа (СИ)

Надя вяло ковыряла вилкой запеканку и вполуха слушала беспредметную болтовню Платона. И вдруг ее словно молнией прошибло. Догадка была простой, но от этого не менее страшной. И, забыв про еду, Надя судорожно втянула в себя воздух, отчего кусочек курицы влетел не в то горло.

Надя распахнула рот, захрипела, как Дарт Вейдер, вцепилась в стол, отчаянно пытаясь вдохнуть. Глаза наполнились слезами, грудь сдавило от нехватки кислорода. Платон сориентировался моментально: бросил вилку, ломанулся к Наде и, сдернув ее со стула, обхватил сзади, чтобы сделать прием Геймлиха.

Такое Надя раньше видела только в кино, и всегда думала, что подавившегося человека достаточно просто похлопать по спине. Ей казалось неправдоподобным, что в фильмах застрявшая еда всегда выскакивает изо рта, как снаряд из рогатки. Но сейчас курица, пусть и частично, совершила первый в своей жизни полет. На удивление дальний. Недожеванный кусочек мяса пересек кухню и впечатался в окно, будто убиенная птица всю жизнь мечтала о свободе.

— Дышать можешь? — Платон развернул Надю лицом к себе: вид у него был перепуганный.

— Где ты… — она жадно глотнула воздуха. — Где ты этому научился?

— Нигде. В кино видел…

Вот и отрицай после этого великую силу искусства!

— Слушай, — Надя рухнула на стул и отодвинула тарелку от греха подальше. — Признайся честно, а? Ты решил сменить агента? Или агентство?

Платон посмотрел на нее очень печально и внимательно. Потом приложил ладонь к ее лбу точь-в-точь, как недавно сделала Надина мама. А потом склонился над ней, заглянул в глаза и медленно, тщательно выговаривая каждое слово, спросил:

— Тебе вообще сегодня поспать не удалось?

Надя раздраженно закатила глаза и откинулась на спинку стула.

— Давай вот без этого цирка! — простонала она. — Просто ответь: да или нет?

— Нет. Ноу. Найн, — он обошел вокруг стола и сел на свое место. — А теперь, будь добра, поясни мне, дураку, откуда у тебя вообще такие мысли?

— Просто… — от облегчения Надю аж бросило в холодный пот. — На работе проблемы, а тут еще ты со своей запеканкой…

— Напомни мне больше тебя никогда не кормить! — Платон снова вскочил и бросил полотенце на стол. — Я тут стараюсь…

— Ну, извини. Перенервничала, — теперь Наде уже стало стыдно за свое поведение.

Она поняла, почему преступники становятся рецидивистами: когда от человека ждешь плохого, он невольно продолжает вести себя соответствующе. Может, и Платон по какой-то неясной Наде причине вдруг решил стать другим и сделать ей приятное, а она тут сидит, обвиняет его во всех смертных грехах и плюется курицей.

— Знаешь, что? — Платон вдруг подошел к Наде и опустился на одно колено. — У меня к тебе предложение.

Паника, отступившая было ненадолго, накатила с новой силой.

— Не-е-ет… — машинально прошептала Надя. — Только не это!

— Сейчас было обидно, вообще-то, — скривился Платон. — Но я о другом. Надежда Викторовна Павленко, будете ли вы моим агентом в болезни и здравии, в горе и в радости, отныне и во веки веков?

Надя физически не смогла не улыбнуться. Иногда Платон становился таким трогательным, что мог уделать по умилительности целую стайку щенков лабрадора. И Надя тут же забыла, что всю свою гениальную стратегию затеяла только для того, чтобы от него отделаться.

— Да, — выдохнула она. — Конечно, да!

Платон поднялся, потянул Надю на себя и стиснул в объятиях.

— Погоди, — она смущенно вывернулась. — Не так быстро. Сначала я должна тебе кое-что сказать.

— То есть это тебе осталось жить несколько месяцев? — Платон отстранился.

— Нет. У меня есть шикарный план, как сделать тебя суперзвездой.

— Как Ростроповича?

— Бери выше, — Надя таинственно улыбнулась. — Но для этого мне нужны ты, твоя виолончель и красивый фон. Кстати, ты можешь сыграть что-нибудь из Синатры?

Глава 6 (1)

— Дорогие гости, прошу вашего внимания! — для пущей убедительности ведущий постучал по микрофону, отчего тот противно запищал.

Зал, под завязку набитый цветами, едой и, конечно, разряженной до неприличия публикой, стих. Убедившись, что дорогие гости-таки оторвались от смакования крабов и утиной печенки, а тех, кто больше налегал на выпивку, уже осадили близсидящие, ведущий выдержал театральную паузу и возвестил:

— Первый танец молодых!

Свет тут же пригасили, оставив лишь яркий луч, выхватывающий сердцевину банкетного зала, не обремененную яствами. Зазвучала музыка, заструилась мягкая и сочная мелодия, бесстыже лаская уши, будто опытная любовница. И, наконец, всеобщему взору явилась пара молодоженов. Он — высокий и статный, она — тоненькая, как балерина с музыкальной шкатулки. Что и говорить: красивая пара, Мужчины в зале невольно втянули животы, женщины отодвинули от себя тарелки, чтобы вот с этой самой секунды уже точно начать худеть, не дожидаясь даже горячего.