Укротить ловеласа (СИ)

Платон с трудом сдержался, чтобы не выругаться в присутствии детей. Он и правда забыл, но ежа готов был съесть, лишь бы Игорь об этом не догадался. Они только записали новый диск, и теперь Надя хотела сделать для него стильную обложку, а в студии ей было слишком душно, и она вызвала фотографа в парк.

— Нет, конечно, — Платон сверился с часами. — Просто ты слишком рано…

— Хотел повидаться с крестницей. Или это запрещено? — Игорь присел перед Сашей на корточки и протянул ей длинный серебристый футляр.

— Что там, что там?! — запрыгала от нетерпения дочка Платона.

— Флейта, — улыбнулся Игорь. — Точнее, блок-флейта. Мама говорит, в следующем году ты тоже пойдешь в музыкальную школу, и я уже нашел для тебя самую лучшую учительницу.

— Какая красивая… — выдохнула Сашенька, завороженно изучая инструмент.

— Мы еще ничего толком не решили насчет духового отделения, — насупился Платон. — Я вот склоняюсь к скрипке.

— А Надя — к флейте, — Игорь выпрямился и понизил голос, чтобы девочка его не расслышала. — Саша — аллергик, а духовые — лучшая профилактика бронхиальной астмы.

— Мне Надя ничего подобного не говорила, — процедил Платон, не переставая улыбаться дочери.

— Наверняка говорила, — уперся Игорь. — Просто ты был так занят, пичкая ее очередным ребенком, что ничего не слышал.

— Ах, ты… — задохнулся от возмущения Платон, но договорить не смог: двухлетний Матвей, который все это время дремал в прогулочной коляске под лиственницей, проснулся и жалобно заканючил.

— Все в порядке, я его возьму, — Игорь, чтоб его, первым подскочил к коляске и наклонился над пока еще младшим из Барабашей.

— Еще чего! — Платон тут же оттеснил шустрого коллегу. — Это мой ребенок, я и сам могу…

— Не знаю, не знаю, что ты там можешь, — шепнул Игорь. — У тебя вон Леву на конкурс этюдов не взяли…

— Когда это Надя тебе рассказала?! — Платон отшатнулся.

— Вчера вечером, мы созванивались, — Игорь надменно вскинул бровь. — Сказала бы раньше, я бы поднял связи… — и, не дав Платону и слова вставить, он тут же снова склонился над коляской. — Ну, ты чего раскис, дружище? Смотри, что я тебе принес!

Мало ему было флейты: этот чертов фокусник извлек из внутреннего кармана яркую машинку.

— Нажимаешь на капот — и она играет Моцарта, — продемонстрировал Игорь.

Машинка и правда заиграла маленькую ночную серенаду. Платон и хотел бы придраться, но дурацкая игрушка не издавала ни единого фальшивого звука. Матвея, впрочем, музыка особо не занимала. Он вылез из коляски, оглядел подарок со всех сторон, а потом метко зашвырнул его в кусты и потопал к сестре в песочницу. Платон возликовал: хоть один из его детей пошел в него и почувствовал, что от Игоря лучше ничего не брать. Жаль только, к музыке Матвей был совершенно не расположен и не признавал даже колыбельных. Что ж, консерватория не обеднеет, если туда отдадут не все юное поколение Барабашей.

— Надо же… — Игорь расстроено посмотрел малышу вслед. — А продавец уверял, что мальчики будут от этой машинки в восторге…

— Да ты не расстраивайся, — Платон хлопнул заклятого партнера по спине, не так, правда, слабо, как того требовали приличия, но и не так сильно, как хотелось бы. — Она почти новая. Заведешь своих детей и подаришь им.

Но Игорь уже не слушал Платона: к ним приближалась Надя. И улыбалась она так, как улыбалась лишь в одном случае: когда побеждала.

— Двадцатого у Левы конкурс этюдов, — сообщила она, сияя. — О, Игорь, ты уже приехал!

— Куда же без него, — пробормотал Платон себе под нос и приобнял любимую, чтобы Заславцев не забыл, кого она выбрала.

— Чудесно выглядишь, — Игорь галантно поцеловал Надину руку, и Платону смертельно захотелось достать из коляски упаковку влажных салфеток и стереть место наглого и вредоносного поцелуя. Мало ли, каких бактерий нахватался этот прощелыга! — Хотя ты, наверное, целыми днями слушаешь комплименты поклонников.

— Ну да, ну да, — скептически скривилась Надя. — Кому я нужна с четырьмя детьми? — и она погладила тяжелый живот.

— А вот это ты зря! — со всей серьезностью возразил Заславцев. — На тебе, Наденька, я бы женился и с пятью. Ну, если вдруг Платон не выдержит и сбежит.

— Еще чего! — возмутился Платон. — Губу закатай!

— Мальчики, не ссорьтесь, — Надя погладила мужа по щеке и положила голову ему на плечо. — Игорь просто шутит… Сейчас Римма Ильинична заберет Леву с сольфеджио, закончим с фотосессией и поедем дом… Ой!

— Что?! — испугался Платон, почувствовав, как напряглось ее тело.

Отвечать Наде не пришлось: послышался тихий хлопок, — и у ее туфель образовалась лужа. Платон уже мог бы привыкнуть к родам, на последних двух он даже присутствовал, но ребра сдавило паникой, а перед глазами заметались черные мушки.

— Я говорил, надо было сидеть дома! И что теперь? Скорую? — засуетился он. — Так, ты присядь, я сбегаю за Левой и мамой, поедем все в роддом, оттуда я вызову им такси…

— Нельзя, — просипела Надя, тяжело дыша. — Матвей скоро захочет кушать… У Левы репетитор по математике…

— Одну я тебя не отпущу! — Платон сжал ее руку то ли для того, чтобы поддержать, то ли для того, чтобы не упасть самому.