Укротитель амазонок

Я замер на какое-то время, ожидая жуткой реакции. Тут Аделия убрала назад руку и сама шлепнула себя по жопе. По ходу, ощущения ей понравились. Я повторил экзекуцию еще пару раз, а затем взял книгу с правилами внутренней службы и толстенный свод новых законов Амазонума.

Литературка лежала на соседней тумбочке и слегка запылилась, но я нашел для нее хорошее применение.

— Вот и правила пригодились, — сказал, вставая на книги, чтоб быть чуть повыше.

Лишь тогда смог дотянуться до цели, но осчастливить Минфолд не вышло. Дама переоценила свою «пропускную способность», и смазка все же понадобилась.

К счастью, она тут была, что говорило о бурном рабочем процессе в другие дни.

Я хотел бы уважать законы этого государства. Но работали они, мягко скажем, не очень. Потому осталось нагнуть их как следует, что я в прямом смысле слова и сделал.

На сей раз процесс протекал очень бурно. Я имел Аделию с хлопками, иногда шлепая по ее мощной заднице. В какой-то момент, хотелось взять даму за волосы, чудом себя удержал. Иначе б мог перегнуть.

Несмотря на то, что Аделия тут хозяйка, я решил не тянуть с нашим делом. Кто знает, вдруг что случится? Все-таки рабочий день, как-никак. Мы кончили довольно скоро, причем бурно и в одно время.

Аделия спрыгнула со стола, будто весила, как балерина! Она шмыгнула в узкую дверь, которая была сбоку, наверно, это был личный санузел. А я свалился в кресло, стоящее в углу и чуть не отключился от мощной волны расслабления.

Пришел в себя лишь когда щелкнул замок. Хорошо хоть догадался натянуть штаны сразу после «допроса», ведь на пороге появились две дамочки, чтоб вести меня назад в камеру.

Аделия сидела за столом, как ни в чем не бывало, и что-то деловито писала. Увидев стражниц, она скупо выдохнула «Уводите». Те подошли ко мне и силой подняли с кресла.

— Нелегко тебе пришлось, мальчик, — тихо прошипела одна.

—Минфолд умеет добывать правду, — сказала другая, когда мы покинули кабинет.

— Это уж точно, — стараясь не заржать, простонал я.

После этого случая все устаканилось. Меня не вызывали на допрос и даже дали подушку. Это хорошее дело, только я все еще был в тюрьме. Никаких новостей тупо не поступало.

Казалось, стану вечным узником, про которого все забыли. Покой — это всегда хорошо, но камера быстро осточертела. Как ни странно, хотелось скорее в гарем. Быть секс рабом куда лучше, чем заключенным!

Единственным лучиком света было то, что я откопал кусок проволоки и вечерами выцарапывал на стене все, что думал о кривосудии местных органов. Хотя, звучало, конечно, нелепо.

Мусорки — волчицы позорные.

Век гарема не видать.

Не забуду бать родную…

Тут и оскорблений нормальных не выдумать, настолько этот мир исковеркан.

Спустя несколько дней, ко мне в камеру ввалилась милфа, которую когда-то имел через дверь. Казалось, снова допрос. Как ни странно, я был очень рад, принимая это за долгожданное развлечение. Но вместо скитаний по кабинетам меня потащили на улицу, затем вывели за территорию и вернули в гарем.

Да, вот так просто! Мои зоновские мытарства кончились так же внезапно, как начались.

Но лучше от этого не было. Если раньше меня считали лишь странным, то теперь решили, что я тупо двинутый. За спиной постоянно шептались, не решались здороваться и шарахались.

Дня нежных гаремных мальчиков я был упоротой тварью, которая трахает извращенок и чалится на зоне. Думаю, Даймон вел агитацию, рассказывая всем, какой я ублюдок.

Кстати да, насчет Даймона. Кулаки чесались сильнее, чем член при виде голой Лиэлии. Я готов был отмудохать козла хоть посреди королевского зала. Возможно, это не выход. Лучшая победа — избежать сражения, все такое. Естественно, так и есть; но Даймон получит звезды. Причем не елочной и не мохнатой уж точно!

Крысеныш был осмотрительным. Он не попадался мне на глаза, будто чувствовал нечто недоброе. А охотиться на гада специально мне не хотелось. Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным. Надо было ждать, пока бдительность голубка притупится.

После недолгой, но все же, отсидки, я не мог сидеть взаперти, потому постоянно гулял, занимался спортом и фехтованием. Гала смотрела на меня с сожалением, говорила, что очень сочувствует. Таисия дала пострелять из арбалета, в качестве реабилитации после тюрьмы или просто так.

В размеренном темпе гарема пронеслось несколько дней. Я отвык от тюрьмы, а сплетни слегка поутихли, чего не скажешь о любопытстве Егорки.

Парень донимал меня каждый день, и сегодня исключения не было. Я медленно шел по широкой дорожке, проклиная миг, когда встретил Егора. Он преследовал меня, словно дичь, стреляя картечью идиотизма.

— Там не бьют по яичкам хлыстом, если ты не стал признаваться? — на полном серьезе говорил он.

— Хлыстом нет… сразу прям табуретом. Техника омлетного допроса. Не слышал? — взявшись за голову, сказал я.

— Ну… Талион, опять ты все шутишь! А я может, и правда боюсь. Вдруг меня, например, арестуют, и какая-нибудь надзирательница захочет сесть на мой член!

— Ой, не дай бог! Трахать бабу в тюрьме — это жуткая мука.