Укротитель ёкаев (СИ)

— Нет, он со мной не разговаривает. Я даже не знаю, является ли этот Хатос разумной сущностью, или же просто воплощением бездушной силы.

Ритуал прошёл успешно, и Малат обрёл обещанную силу в лице трёх уникальных навыков, каждый из которых был напрямую связан с явлением войны. Первый позволял облачаться в оружие и доспехи, по остроте и прочности превосходящие творения лучших кузнецов того мира (да и Обинарии тоже). Второй отвечал за призыв союзных воинов из иного измерения. Они не являлись полноценными живыми существами, не имели ни семей, ни личностей, не чувствовали боли и восстанавливались со временем, даже будучи убитыми. Всё это позволяло не заботиться об их сохранности и без зазрений совести пускать на убой. Третий же навык служил этаким радаром и безошибочно выявлял присутствие живых существ, охочих до битвы.

— Охочих до битвы? Так вот в чём дело, — снова прервал я рассказ. — Ты видишь людей, намеревающихся на кого-то напасть. Потому ты заранее узнал о приближении террористов, но вот появление беспилотного шагохода и заложницы стали для тебя неожиданностью.

— Верно. От меня не укроется присутствие врагов, и не важно, воины это или командиры, отдающие приказы. Но вот на неодушевлённые предметы и мирных людей эта способность никак не реагирует. С этого-то и начались проблемы.

Помогая союзному войску одерживать одну победу за другой, в то же время Малат с каждым днём всё больше погружался в сомнения. Ведь последний навык бога войны открыл для него неожиданную истину, о которой сын генерала, у которого война была буквально в крови, даже не догадывался.

Всякий раз, когда солдаты Фиората разграбляли очередной захваченный город или деревню, выносили ценности, насиловали женщин и убивали мужчин, избранный сосуд Хатоса ясно видел, что ни у кого из этих людей не было желания участвовать в войне. Да, кузнецы ковали для вражеских солдат оружие, а фермеры снабжали их пищей, но делали они это по приказу, а не по собственной воле. Все они мечтали лишь о мирной жизни и молились своим богам о том, чтобы в их дом никогда не пришла война. Но она пришла. Пришла туда, куда её не звали, и принесла с собой смерть, которой никто не желал.

Да какие там крестьяне. Даже среди вражеских солдат хорошо если половина действительно хотела сражаться и была готова вонзить меч в другого человека, пусть даже своего врага. Ведь правители обоих враждующих государств призывали на войну всех здоровых мужчин подходящего возраста, не спрашивая их мнения. А тех, кто отказывался или дезертировал в процессе, ждала страшная участь. В армии регулярно проводились публичные казни «предателей», и проводились с крайней жестокостью, в назидание остальным.

В одном из сражений Малат даже отважился на смелый эксперимент. Оказавшись один на один с дернеттским солдатом — одним из тех, что не улавливались радаром, — сосуд бога войны отозвал доспех со щитом и осознанно открылся для удара. Вражеский меч сверкнул на солнце и остановился в нескольких сантиметрах от его лица, а затем выпал из дрожащей руки. Тот солдат не мог никого убить. Он не годился для боя. Был бесполезен. И таких, как он, было много.

Тогда-то сын генерала окончательно понял, что всё происходившее до этого момента, все вековые устои были не более чем сплошной чередой ошибок, глупых фантазий правителей и полководцев, не понимавших, что было на душе у простых людей.

После той битвы он явился к отцу и без утайки поведал обо всех обретённых знаниях и сделанных выводах. Поделился всеми откровениями, что явил своему сосуду дух древнего бога войны. И объявил, что не собирается более в этом участвовать и убивать без нужды невинных людей.

Отец выслушал его, кивая и обдумывая каждое слово, а после поделился услышанным с королём. Был созван совет генералов, на котором было принято решение.

Очередным вечером в покои Малата явилась очередная наложница. Красивая, как и все предыдущие. Государственная казна не скупилась на содержание генералов и их семей, и постель молодого воина каждый день согревала новая девушка.

Только вот слишком поздно он, опьянённый дорогим вином, осознал, что сегодняшняя посетительница пришла вовсе не согреть его теплотой своего тела, а оказалась ведьмой из одного могущественного культа, подчинённого короне. А когда Малат всё понял, на лице его уже покоилась проклятая маска.

То было древнее запретное колдовство под названием Кризотл, позволявшее при помощи особых предметов проклинать даже самых могущественных существ и ограничивать их силу. Всё, что осталось от прежних способностей сосуда Хатоса — это меч со щитом, один призываемый пехотинец да радар, положивший начало всем его бедам.

— Вот так просто надеть маску на человека и ослабить его магию в несколько раз? А не слишком ли это круто? — не мог не заметить я.