Укротитель (СИ)

Однако, как в сказке — случилось чудо, у них возникла дельта-связь. Вскоре молодой амбициозный укротитель вырос в любопытного и неутомимого исследователя, и вместе они побывали в куче разных мест и переделок. В одном из таких мест они наткнулись на склад контрабандистов с разными эво-камнями[11] и она эволюционировала в боевую ангелицу, электрический вариант — и мастер сильно смеялся, что как раз когда он полностью забросил мечту победить на арене, ему досталась-таки пиджи, которая могла эту победу принести.

Они продолжали совместные исследования, пока не попали в этот регион, где её мастер заразился какой-то гадостью, которую ни одна пиджи из его гарема — уже давно преимущественно не боевого, а исследовательского — не смогла вылечить. У меня, правда, сложилось впечатление, что это была просто финальная стадия какой-то неизлечимой хронической болячки, про которую он знал, но не говорил. Мастер был человеком добрым, и всех пиджи отправил в покецентр, чтобы не одичали и не пропали в лесу. Мальвина же сумела вырваться из покеболла[12], чтобы до конца быть с любимым, дельта-связь — это именно любовь и есть, только очень взаимная и с большими осложнениями.

Несмотря на данное обещание, нового мастера она искать не стала, а наоборот, убежала в лес, чтобы никого не видеть, и, естественно, со временем одичала, благо что у её породы одичание довольно мягкое. Наше появление и наша тоже довольно затейливая история, а, может, наши с Настей ежевечерние «упражнения на выносливость» — порой весьма шумные — заставили её вспомнить, что жизнь не кончается даже со смертью самого любимого человека, и на шестую ночь она пришла к нам.

Ничего не говоря, она убрала свою броню и встала рядом. С лёгким, только мне заметным вздохом Настя слезла с меня — поза наездницы была её любимой, и я подозревал, что у неё были кое-какие фантазии насчёт паутины, но мы эту тему пока не обсуждали — а я похлопал рукой по свободному месту справа от себя. С каким-то мрачно-решительным лицом Мальвина легла рядом на спину и закрыла глаза.

— Тук-тук-тук, кто-нибудь дома? — я легонько потыкал пальцем ей в плечо. Ответом мне стал полный удивления взгляд широко распахнувшихся глаз. — Что ты здесь делаешь?

— Я должна…

— Стоп! — перебил я её. — Нет никакого «должна» или «не должна». Или ты действительно хочешь быть здесь — тогда добро пожаловать, и не надо делать такое лицо, или не хочешь — и тогда не надо делать ничего. Когда-то, давным-давно, один хороший человек меня спросил, зачем я живу и почему я делаю то, что делаю. На первый вопрос я не знаю ответ до сих пор, а на второй знал ещё тогда: я делаю только то, что хочу, то, что мне нравится — в очень широком, почти философском смысле. Я делаю то, что должен — потому, что мне нравится считать себя ответственным человеком. Я не делаю гадостей — потому, что мне нравится считать себя хорошим человеком. ЛЮБОЙ мой поступок — или его отсутствие — в конечном итоге просто следствие моих желаний. В широком, почти философском смысле. Так что давай сделаем так же, как в первый день, — я впервые открыто напомнил ей о том нашем «спектакле». — Ты сейчас выйдешь и подумаешь. И потом или вернёшься — потому, что ХОЧЕШЬ, неважно, чего именно, или не вернёшься — и мы будем считать, что ты и не приходила, и этого разговора не было… Ну или не при таких обстоятельствах.

Она осталась лежать, но явно крепко задумалась. Настя тихонько улеглась рядом со мной с другого бока и старательно делала вид, что мой хвост и нижняя левая рука ничего такого не делают… А я делал вид, что не замечаю, как её грудь скользит по моему боку и моей, чёрт-чёрт-чёрт, слишком чувствительной груди. Очень, скажу я вам, забавная игра, только компания нужна очень-очень хорошая, абы какая не подойдёт ни за что.

Результат её раздумий оказался вполне предсказуемым (ну, вариантов было целых два) — она кривовато и смущённо улыбнулась, обняла меня и нерешительно поцеловала в щёку. Настя, бессовестно приватизировав мой хвост, немножко отодвинулась, освобождая нам место. Очень… рассудительная пиджи, да.