Укротители Быка

— В битве при Янтарном Броде мальчишка Астериск Ди Арси, который первый раз командовал отрядом, обошел Эстебана, которому покровительствовал сам Арей. А у его человека одному из людей Хендриксона удалось похитить ожерелье Гестиана, оно же Ожерелье Пятнадцати Благословений. Вещь, которая сохранялась в семье поколениями. Вы помните, пятнадцать богов клялись, что без их воли оно не уйдет от Эстебана?.. Воля богов на Хендриксоне.

— Вот как? — Галлиани приподнял брови. — Ну, скажем так, история об этой диковине была широко распространена только в Гильдии Магистров, и больше среди алхимиков, чем среди нас… но все же, отчего никто об этом не говорил?

— Оттого, что я об этом не говорил, — заметил Райн. — И кстати, сапфиров в нем оказалось всего восемь.

Галлиани рассмеялся приятным смехом доброго дядюшки.

— О, я подумал, что число сапфиров преувеличено, еще когда первый раз услышал эту историю!.. И вы таки уверены, что это то самое?..

— Разумеется, — кивнул Райн. — На нем благословение, это чувствуется сразу… — он сделал паузу и сказал как можно мягче, чувствуя, что не получается убрать из голоса оттенка острой рассудочности. — Взгляните сами…

Он вытащил из-за пазухи небольшой кожаный мешочек и осторожно вытряхнул оттуда золотой квадратик с горящим в середины пластины голубым камнем.

— Одна секция, — сказал он. — Я не рискнул брать с собой ожерелье целиком. Слишком… тяжелая ноша. Если вы понимаете, о чем я.

Галлиани закусил губу. Веселье покинуло его лицо, белые широкие брови сошлись на переносице.

— Хорошо, — сказал он. — Мэтр Гаев… Зачем же Хендриксон так нужен богам, что они согласовывают с ним свои действия?..

— Возможно, боги тоже пришли к выводу, что мир должен меняться, — любезно подсказал Райн.

— Меняться? — Галлиани чуть скривил губы и опустил веки, что сразу сделало его похожим на большую белую сову. — Ах, вот как…

* * *

Когда Райн выходил из его дома, он чувствовал, кишками чувствовал, что повел себя неправильно. Галлиани должен был испугаться сильнее, чем это произошло в итоге.

Если бы можно было хоть кому-то рассказать… Если бы Стару можно было рассказать все.

* * *

К Альмаресам решено было идти вдвоем. С одной стороны — шаг рискованный: леди приглашала только Райна, явно рассчитывая заведомо убрать из возможных переговоров любой оттенок официальности. Однако если аристократам Мигарота вольно было форсировать игру, полномочные представители Хендриксона не видели, почему они не могут присоединиться. У герцога оставалось не так уж много времени до начала выступления — кампанию следовало закончить к зиме. Нужно либо заключать договор — либо провоцировать стычку. И, желательно, вне стен города.

— Она может растеряться от неожиданности, — меланхолично заметил Стар, еще когда портшез, покачиваясь, нес их по вечерним улицам Мигарота, — и приказать кому-нибудь всадить тебе кинжал в брюшину. Или отравить.

— Скорее уж тебе, — усмехнулся Райн. — Что я? Всего-навсего доверенное лицо.

— Вот именно поэтому убить сначала могут тебя. Чтобы досадить мне. Все зависит от того, насколько решительно они…

— Или насколько решительно я договорюсь с ней о том, что от тебя можно избавиться, а потом вертеть посольством к нашему обоюдному удовольствию, — перебил Райн и почти извиняющее улыбнулся. — Не боишься, Ди Арси?

— Издеваешься, Гаев? — Стар говорил ироничным тоном, хотя на самом деле к иронии был не расположен. — Пусть они боятся.

— Вот и хорошо, вот и молодец… — Райн приоткрыл край портьеры и с любопытством посмотрел на залитые закатным солнцем переулки. — До чего же красивый город!

— Медина-дель-Соль куда лучше, — не согласился с ним Стар, который, напротив, откинулся на подушки внутри портшеза. — Большее разнообразие стилей. А тут… все это варварство…

— Это в тебе говорит снобизм.

— А в тебе — отсутствие вкуса.

Иногда Стару становилось странно, что они с Райном никогда не называли друг друга по именам. Ведь даже Вию ему бы в голову не пришло именовать «госпожой Гаевой», и пошли они лесом — все эти правила этикета. Возможно, что-то за этим стояло. Возможно, их непроговоренные цели и еще менее проговоренные взаимные обязательства. Стару не так уж часто выпадал случай задуматься об этом. Но сейчас, когда он смотрел на освещенный оранжевым профиль Райна (астролог со счастливым, почти детским любопытством разглядывал из окна пробегающие мимо со скоростью носильщиков закатные переулки), он понимал, до чего на самом деле между ними много всего — такого, что его беспокоит.

А Фильхе, кажется, даже к нему ревнует. Глупая…

В двойном портшезе было страшно тесно. Стар с облегчением потянулся и расправил плечи, когда они вышли перед особняком Альмаресов в Тупичке Западного Света.