Укротители демонов

— Положи деньги! — Бульк ощутил, как меч тянет его вперед. Неожиданно в глазах потемнело, или, лучше сказать, посветлело. Окружающий мир потонул во вспышке желтого пламени.

Шульц с изумлением увидел, как разговаривающую с ним темную фигуру перекосило, и она с бешеной скоростью ринулась вперед. Впечатление складывалось такое, что меч летел сам по себе, а держащийся за рукоять человек просто волочился сзади, как выхлоп за ракетой.

Что немаловажно, острие клинка оказалось направлено Шульцу прямо в грудь!

Взвизгнув, воришка выронил кошель и ринулся бежать. Прозрачное, словно вырезанное из стекла лезвие разминулось с его организмом всего на несколько сантиметров.

Набравший скорость Бульк не смог остановиться, и оружие, призванное сокрушать зло, с глухим «Глоп!» вонзилось в ближайший дом. Раздался треск, и материал, так же мало похожий на камень, как и на дерево, принялся выпадать из стены кусками.

Изнутри донеслись вопли, полные самого искреннего расстройства.

Бульк растерянно заморгал. Только что он разговаривал с вором, а теперь тот исчез, зато меч чуть ли не по рукоять воткнут в стену дома, который, судя по всему, собирается обрушиться герою прямо на голову.

Лимит подвигов на сегодня, пожалуй, оказался исчерпан.

Меч был извлечен из стены и упрятан обратно в ножны. Бульк воровато оглянулся и, припадая на поврежденную ногу, потрусил в направлении улицы Пресной Песни.

Общаться с обитателями пострадавшего в процессе борьбы со злом здания ему почему-то не хотелось.

Госпожа Тюфяк, владелица дома, в котором снимали комнату Арс и Шнор, больше всего напоминала ходячую клумбу. Главной составляющей ее одежды была шляпа.

Не то, чтобы госпожа Тюфяк, дама весьма почтенного возраста, к тому же вдова, ходила по улицам голой. Нет, просто скромное платье темного цвета в глаза не бросалось. В отличие от водруженного на голову соломенного сооружения, имеющего метр в диаметре, и украшенного таким количеством цветов, что их хватило бы на небольшой луг.

Под этой шляпой таились маленькие поросячьи глазки и жадность, сравнимая с гномьей.

— Я не есть очень понимать ваш поведений, — произошедшая из какого-то заштатного Лоскута к западу от Ква-Ква, госпожа Тюфяк разговаривала несколько странно.

— Что же не так? — ответил Арс, выдавливая вежливую улыбку. Он столкнулся с домовладелицей у входной двери, и не собирался пускать ее внутрь, пока хватит сил.

— Соседи жаловаться, вы заводить домашний животный. Это правда? — в лицо Топыряку был направлен палец, ноготь на котором выглядел заточенным до бритвенной остроты.

— Нет, — не очень уверенно ответил Арс, но глаза его предательски забегали.

— Ай-яй-яй, — госпожа Тюфяк покачала головой, создавая у собеседника впечатление, что на его глазах рушится башня. — Врать нехорошо, молодой человек! Говорят, что у вас топот копыт, блеяние и непотребный запах есть…

— Ну, — Арс окончательно смешался. — Как вам сказать…

— Я должна заходить и смотреть! — в голосе хозяйки дома звучала непреклонность ползущего ледника.

Не успевший даже вспискнуть Топыряк был твердой рукой отстранен в сторону, и госпожа Тюфяк открыла дверь.

Ее глазам предстало чудесное зрелище. Чистый Сигизмунд, от которого за километр разило дешевыми духами, играл в шашки с Орином, и в этот момент как раз блестящей комбинацией завершал партию.

— Ну и как игра? — совершенно неожиданно для себя спросила слегка ошалевшая госпожа Тюфяк.

— Два-два, — ответил Шнор, даже не посмотрев, кто вошел, и принялся ожесточенно дергать себя за волосы.

Собравшись с духом, почтенная вдова все же извлекла из сердца несколько капель довольно жидкого гнева.

— Да как вы посметь привести в дом козел? — спросила она раздраженно.

— Потише на поворотах, мамаша, — расставив шашки для новой партии, Сигизмунд лениво повернул голову. — Козлы в поле скачут!

— Как? — госпожа Тюфяк замерла, рот ее намертво заклинило в положении «открыто», а глаза выпучились.

— Ну, вы понимаете, — принялся нудно объяснять Арс, — это наш товарищ… он попал под случайный выброс магии, и превратился в четырехногого копытного рогатого…

— Кончай ты ерунду пороть, — козел раздраженно дернул левым ухом, — а ты, тетечка, не стой на пороге. У меня от сквозняка под хвостом зудит…

Мадам Тюфяк очень мягко, но вместе с тем необратимо рухнула в обморок.

— И чего я такого сказал? — изумился Сигизмунд.

Утренняя порция пива, это лейтенант Лахов заметил давно, всегда отдавала чем-то прокисшим. Причем относилось это только к первой кружке, которую приходилось принимать вскоре после заступления на дежурство. С каждой последующей пиво в «Потертом ухе» становилось все лучше, а к вечеру таинственным образом вкус теряло.

Размышлять над этим феноменом лейтенанту было лень, и он попросту с ним смирился. Истребляемая в данный момент кружка была первой на сегодня, и Лахов давился и икал, заталкивая пахнущий псиной напиток в горло.

Именно из-за этого он не сразу заметил, что рядом за столиком появился кто-то еще.

Помимо мирно спящего на столешнице Ргова, разумеется.