Укротители лимфоцитов и другие неофициальные лица

– Правда? – оживился его собеседник, который, кажется, не отличался душевной чуткостью, а потому не заметил, что Л. не до него. – Мне и самому кажется, что тут какой-то косяк. Вот только не пойму, в чем дело. А что такое, кстати, миоцит?

– Ну как что? – слегка удивился Л. – Вот же, – он указал на схему.

– И что с миоцитом не так? – не отставал навязчивый незнакомец.

Л., который уже не чаял избавиться от него, протянул ладонь, молвив:

– Ручку, пожалуйста.

– У меня только карандаш, вот, – гражданин отдал Солнечному Л. карандаш и зачарованно наблюдал, как Л. твердой рукой человека, изучавшего гистологию под началом пана Профессора Прохазки, а потому практически любую разновидность клеток помнящий визуально со всеми деталями и даже возможными отклонениями от нормы, поправлял линии. В качестве бонуса увлекшийся в процессе рисования объяснениями, что там к чему, Л. добавил от себя в углу увеличенное изображение фрагмента стенки миоцита со схемами обменных каналов.

Не очень краткую лекцию о жизни миоцитов, которую Л., рисуя детали миоцита, самозабвенно читал своему благодарному слушателю, прервало появление медсестры. Незнакомец забрал листок, бережно уложил его в карман и, сердечно поблагодарив Л., отправился на процедуры.

Вернувшись в отделение, Л. рассказал нам между делом о пане с миоцитом, довольно присовокупив: “Ну вот видите, наконец-то чешский обыватель начал интересоваться действительно интересными вещами!”

А месяца через четыре после эпизода к Л. подошел Доктор К.

– Слушай, ты не помнишь, как звали того пана, с которым вы обсуждали подробности строения миоцитов?

– Да я как-то и не спрашивал, – Л. нехотя оторвался от графика и посмотрел на Доктора К. с подозрением. – А что, он пришел требовать, чтобы я объяснил ему особенности строения нейронов?

– Не совсем, – нехорошо усмехаясь, сказал Доктор К. и потащил Солнечного Л. к компьютеру, где показал ему фрагмент новостного сюжета о конкурсе архитектурных проектов. Среди прочих макетов Л., к своему ужасу, узнал знакомый миоцитный силуэт, выполненный в точном соответствии с его рисунком, правда, из серебристого пластика.

– Мы поговорили об архитектуре будущего с одним из призеров конкурса, – бодро рапортовала хрупкая ведущая, придерживая за рукав давешнего незнакомца Л. – Как вы думаете, на что должны обращать внимание современные архитекторы прежде всего?

– Ну, я… хм… – архитектор обернулся на свое творение, и, вдохновившись его внушительным изяществом, выпалил: – Я полагаю, мы должны как можно больше брать от природы. Вот, например, образцом для моего проекта послужила человеческая клетка. Я как раз находился в поиске совершенно новых форм, когда знакомый ученый случайно показал мне рисунок самого обыкновенного мицита, и его совершенные и эргономичные очертания вдохновили меня.

– МиОцита! – взвыл Солнечный Л., бросаясь вон из комнаты. – Какой подлец! – неслось по коридору.

– Спасибо, что ты ему не открыл восхитительных тайн строения нейрона![9] – ехидно крикнул вслед Солнечному Л. Доктор К.

Больше насчет современной архитектуры Солнечный Л. никогда не высказывался.

Раз в полгода в нашей лаборатории проводят тесты контроля качества. Это значит, что все мы получаем по образцу крови, о котором ничего не знаем, и должны провести типизацию на HLA. Образцы разные – кому что досталось, знает только одна лаборантка, которая набрала кровь частично от сотрудников, частично от пациентов, протипировала и раздала тем, для кого качество и контроль оного is must.

Солнечный Л., добравшийся до теста позже всех, сидит за компьютером и анализирует свой “слепой” образец. Некоторое время, глядя на гель с полосками ДНК, он бормочет: “А – двадцать четыре, Б – двадцать семь…” – потом радостно поднимает глаза: “Клара, ты, что ли?!”

Вот так иммуногенетики узнают друг друга: не по голосу (попробуйте позвонить в лабораторию, и, пока взявший трубку догадается, кто звонит, он переберет всех, кто в данный момент не околачивается у него перед глазами), не по шагам (то и дело из рабочих помещений выскакивают на звук шагов люди с криком “Ты-то мне и нужен / нужна!”, приводя в изумление ни в чем не повинного кого-то другого), а по девяноста шести полоскам на черно-белой фотографии…

Ну а помимо всего прочего Солнечный Л. стал случайным зачинателем одной из самых приятных традиций в нашем отделении: он первым придумал писать в лабораторный дневник.

Лабораторный дневник

Порой нам катастрофически не хватает времени на то, чтобы обговорить подробности экспериментов, договориться о встрече или обсудить какую-нибудь штуку, имеющую к работе весьма косвенное или, напротив, самое прямое отношение, вот тогда-то мы и прибегаем к стихийно образовавшемуся лабораторному дневнику.