Укротители моря

Рубанок пел в руках Кидда, Джиндлер с восхищением наблюдал за его работой. В самом деле, дерево оказалось очень плотным, Кидд вспотел, пока выстругал брусок нужной формы. Тем временем Джиндлер нашел моток бечевки и вырезал подходящий по размерам кусок из грязной парусины. Том начал высверливать отверстие в клине. Вдруг он понял, что ему надо осмотреть французское судно еще раз при свете дня. Большой корабль по-прежнему стоял пришвартованным к торговой пристани, но вид у него уже был другой, обновленный. Ремонт закончился, шла погрузка провизии, команда натягивала такелаж. Как только он взглянул через маленький заливчик на судно, ему сразу стало ясно. Ближе вряд ли удастся подойти. На палубе и на молу стояли часовые, да и на корабле, судя по всему, бдительности не теряли.

Кидд внимательно осмотрел линию берега: пристань стояла на сваях. Ах, если бы он сумел забраться под причал… На самом конце пристани он увидел выступающие из-под воды светло-серые камни, уходящие в море.

Вернувшись, Кидд заметил, что в лодочном сарае уже горит фонарь.

– Шанс у меня есть, – поделился Том с Джиндлером.

– Хорошо. Когда думаешь начать? – спросил еле различимый в сумерках Нэд.

– Наверное, до наступления полуночи. Тогда отлив достигнет максимума, порты пушек опустятся ниже уровня причала.

Том взял в руки свернутый кусок парусины, приготовленный Нэдом, плавучий якорь был плотно обмотан просмоленной бечевкой, к которой был крепко привязан прочный линь.

– Какой длины ты сделал линь?

Моток легкого линя выглядел весьма внушительно и в длину составлял никак не меньше пятидесяти футов.

– Думаю, этого хватит, – заметил Кидд. Чем длиннее был линь, тем проще и безопаснее было схватить буек и дернуть за него.

– Итак, осталось последнее – буек, – Кидд быстро огляделся в поисках подходящего материала и увидел несколько вырезанных из дерева подсадных уток. Одна из них по своим размерам подходила как нельзя лучше. Том привязал утку к легкому линю; приготовления закончились.

В ночной тьме они вышли на опушку леса, там, где она ближе всего подходила к пристани и французскому приватиру, и внимательно осмотрели корабль. Повсюду на снастях висели фонари, бросавшие яркие пятна света на палубу и на пристань, по ней медленно ходили перетаскивавшие что-то матросы. Хотя по внешним признакам нельзя было сказать, что корабль торопился выйти в море.

– Ну вот, мы и дошли, – прошептал Джиндлер, – здесь, дружище, нам придется расстаться. Дальше мне не стоит высовываться. Дай пожать тебе руку на прощание, смелый ты человек.

– Пора приниматься за дело, – пробормотал Кидд.

Он зажал под мышкой драгоценный сверток с парусом и бечевкой и тихо подкрался к кромке воды, прячась в тени прибрежных скал. Здесь он застыл на минуту, прислушиваясь к тихому плеску и сонному бормотанью ночного моря. Судно находилось в ста ярдах от него. Когда он вышел из-под прикрытия скал, то между ним и фрегатом оставалось несколько десятков ярдов пустынного берега до безопасного укрытия между сваями причала. Если бы он пошел по открытому пространству, то его, несомненно, заметили бы с корабля. Единственным шансом, на который он рассчитывал, была неожиданность. На корабле могли с тревогой ожидать появления вооруженного отряда людей, но никак не одного, да к тому же безоружного человека. Утешение было невелико, несмотря на это, оно подчеркивало всю нелепость и даже абсурдность его положения. В одиночку идти против большого вооруженного пушками фрегата, имея с собой кусок дерева и сверток грязноватой парусины…

В тени прибрежных валунов Том разделся до нижнего белья, аккуратно сложил на берегу свою одежду и ступил в черную, как чернила, воду. Он не мог позволить себе рисковать и идти оставшиеся совершенно открытые сорок футов по берегу, единственным выходом было дойти до мола, прячась в воде. Вода показалась ледяной, дрожь пробежала у него по спине. Тем не менее усилием воли он заставил себя зайти глубже, подошвы его ног покалывали острые края раковин и камней. Чем дальше он заходил, тем холоднее ему становилось, и когда он забрался в море глубже, чем по пояс, он, открыв рот, почти не дышал, у него дух перехватило от холода. Дойдя до конца уходящей в море скалы, корабль отсюда был виден как на ладони, он обогнул каменистый выступ, погрузившись в ледяную воду по шею. Однако за скалой каменистое дно, к его великому облегчению, стало песчаным, он двинулся параллельно берегу, весь сжавшись от холода и молясь про себя, чтобы его никто не заметил с корабля.

Нос «Минотавра» был устремлен в море, перед глазами Кидда черной громадой встала его высокая резная корма. В капитанской каюте горел свет, желтые отблески пробивались сквозь средние окна. На полуюте виднелись две фигуры, один из вахтенных курил, было видно, как тлеет красный огонек в его трубке, все остальное судно было погружено во мрак.