Укротительница привидений

Они мчались по улице, а слуга в отчаянии скинул с головы шляпу и кричал им вслед:

– Семь фунтов! Я дам вам семь фунтов! Почти то же самое происходило в эти дни во многих других книжных лавках и библиотеках Лондона, несмотря даже на то, что роман в сокращенном виде обещали печатать в газетах, по одному выпуску в неделю. Вслед за первым немедленно было выпущено второе издание, но и оно моментально разошлось рукам. Роман вышел и в виде дешевых комиксов, чтобы даже те, кто не умел читать, могли по картинкам следить за тем, как развивается история любви богатого герцога и его неверной жены.

Имена персонажей романа и отдельные фразы из него вошли в обиход, и в гостиных часами обсуждали теперь все перипетии романа, пытаясь угадать кто именно выведен на его страницах под той или иной маской. Немало спорили и о личности автора, о человеке, явно принадлежавшем высшему обществу и взявшему в руки перо, чтобы написать эту удивительную волнующую и трогательную историю. Одним словом такого события в литературе Лондон не знал с тех пор когда женатый писатель Перси Биши Шелли сбежал во Францию со своей шестнадцатилетней любовницей Мери Гудвин.

Когда же объявили о том, что герцог Девонбрук и издательство «Минерва» устраивают бал в честь автора романа, сливки общества бросились всеми правдами и неправдами добывать приглашения на это торжество. Даже семьи, уехавшие на зиму из Лондона, потянулись назад в город, не желая пропустить столь важное событие и втайне надеясь увидеть на этом балу человека, который стал прототипом знаменитого Лорда Смерть.

Лотти стояла наверху мраморной лестницы, ведущей в бальный зал. Несмотря на всю торжественность минуты, она заметно нервничала. Внизу бурлило человеческое море – собравшиеся гости ждали ее появления. В углу зала располагался струнный квартет, готовый заиграть по первому знаку Лауры. Лаура вместе со Стерлингом была внизу. Джордж занимал разговором неугомонную Гарриет и страшно страдал от того, что не мог прервать это несносное занятие.

Об этой минуте Лотти мечтала всю жизнь, но вот она настала, а Лотти ощущала только полную опустошенность.

Лотти легко прикоснулась к своим волосам, думая о том, сумеет ли кто-нибудь признать в ней теперь знаменитую на весь Лондон озорницу и проказницу Карлотту Фарли. Сегодня, по совету Лауры и Дианы, она надела изумрудно-зеленое бархатное платье с низким вырезом на груди и открытыми плечами. Шею Лотти охватывала бархотка из того же материала, а пышные рукава и подол платья были отделаны золотым шитьем. Наряд дополняла нить жемчуга, вплетенная в волосы, да тонкое кружево, видневшееся в боковом вырезе юбки.

Эддисон стоял здесь же, на верхней площадке лестницы. Он выпрямился, негромко прочистил горло и торжественно провозгласил:

– Ее светлость маркиза Карлотта Оукли!

По залу пробежал шепоток, и все глаза повернулись к Лотти. Элегантно касаясь перил кончиками пальцев, она сошла вниз, сохраняя на губах приветливую улыбку.

У подножия лестницы ее ожидал Стерлинг. Лотти с грустью подумала о том, что на этом месте должен был бы находиться Хайден и его зеленые глаза смотрели бы на нее в эту минуту с гордостью и любовью.

Стерлинг подал ей руку. Лотти приняла ее, в тот же миг Лаура дала знак музыкантам. Зазвучал венский вальс, и Лотти со Стерлингом закружились на блестящем паркете.

– От Тауншенда по-прежнему никаких известий? – шепнул Стерлинг, когда вслед за ними закружились новые пары, наполняя зал негромкими голосами и шорохом разноцветного шелка.

– Ни единого слова. Я уже начинаю думать не швырнул ли его Хайден с обрыва вместе с моей книгой.

– Лучше уж его, чем тебя, – пробормотал Стерлинг.

После первого вальса Лотти подала руку мистеру Били. Танцуя, он говорил только об одном – о небывалом успехе своего издательства и романа. Лотти слушала его, внимательно следя, чтобы не очень-то ловкий танцор не отдавил ей ноги. При всех своих достоинствах мистер Били так и не научился танцевать.

– Это триумф, миледи, настоящий триумф, – говорил мистер Били, радостно посверкивая своими очками. – Пора подумать о том, чтобы выпустить третий том уже седьмым изданием!

Мистер Били был настолько увлечен, что не замечал осторожных взглядов, которые Лотти бросала по сторонам. На лицах, проплывавших перед ней, она не видела восторга или радости, но лишь любопытство и скрытое сочувствие. Она улыбнулась мистеру Били и выше подняла голову. Если Хайден сумел вытерпеть подобное отношение к себе на протяжении четырех лет, один вечер она уж как-нибудь тоже потерпит.

Занятая тем, чтобы уберечься от тяжелых неуклюжих башмаков мистера Били, она не уловила пролетевшего по залу шепотка и остановилась только тогда, когда музыканты вдруг замолчали, сбившись с такта. В наступившей тишине прогремел голос Эддисона:

– Его светлость Хайден Сент-Клер, маркиз Оукли4!

Лотти обернулась и увидела на вершине лестницы своего мужа.

22

Взгляды всего зала были прикованы сейчас к Хайдену, сам же он не сводил глаз с Лотти, и взгляд его был таким горящим, таким пронзительным, что кто-то из дам уже полез в сумочку за нюхательной солью.