Укрытие. Книга 3. Пыль

Рабочий фонарик остался где-то под брезентом. Она сдернула его с беспилотника и пошарила под ним. Нащупала несколько инструментов, свалила и с грохотом рассыпала набор храповиков. Вспомнив про фару дрона, она нашарила внутри открытую панель доступа, отыскала тестовый выключатель и нажала на него. Из клюва птицы вырвался ковер золотистого света. Его хватило, чтобы отыскать фонарик.

Вместе с фонариком она прихватила и большой гаечный ключ. Она больше не была в безопасности. Мина прилетела в лагерь и сровняла с землей палатку, убив товарища. В любой момент могла прилететь еще одна.

Она направила луч фонарика на лифты, опасаясь, что враги могут выскочить из них без предупреждения. Тишина стояла такая, что она слышала, как бьется сердце. Шарлотта повернулась и направилась в комнату для совещаний — последнее место, где она видела брата. Признаков борьбы она там не обнаружила. Стол был все так же усеян листками с записями. Возможно, их стало меньше. И еще пропало несколько мусорных корзин, стоявших между стульями. Кто-то явно в спешке здесь прибирался. И этот кто-то вернется.

Шарлотта погасила свет и повернулась, чтобы выйти. Проходя тем местом, где на брата напали, она заметила брызги крови на стене. Рыдания, которые она сдерживала перед тем, как провалилась в забытье, теперь подступали к горлу, стискивая его. Жив ли брат? Она мысленно увидела седого мужчину, как он стоит и с яростью на лице бьет брата ногами. А сейчас здесь никого. Она торопливо прошла через темный склад к освещенному беспилотнику. Ей, вырванной из сна, показали этот пугающий мир, а теперь оставили в одиночестве.

Фара на носу беспилотника заливала светом пол и освещала дверь.

Нет, все же она не совсем одна.

Шарлотта собралась с духом. Выключила фару. Аккуратно накрыла аппарат брезентом. Теперь ничего нельзя разбрасывать — она всегда должна быть готова, что к ней могут нагрянуть гости. Подсвечивая фонариком, она подошла к двери, остановилась, вернулась за сумкой с инструментами. Беспилотник теперь отодвинулся на дальний план. С инструментами и фонариком она прошла мимо бараков и вошла в комнату управления полетами в конце коридора. Там у дальней стены стоял рабочий стол с радиоприемником, который она собирала несколько недель. Он работал. Они с братом слушали разговоры из далеких миров. Быть может, есть способ превратить его в передатчик. Она порылась в запасных частях, что принес ей брат. Если ничего не получится, уж слушать она точно сможет. И возможно, сумеет выяснить, что они с ним сделали. Или получить от него весточку. Или с кем-то связаться.

31

УКРЫТИЕ 1

С каждым кашлем ребра Дональда взрывались тысячами осколков. Эта шрапнель пронзала его легкие и сердце, гнала волны боли вдоль позвоночника. Он был убежден, что эти бомбы из костей и нервов взрываются внутри его тела. И уже с тоской вспоминал незамысловатую пытку из пылающих легких и воспаленного горла. Избитые и потрескавшиеся ребра теперь были словно насмешкой над старыми мучениями. Вчерашние муки обернулись ностальгической нежностью.

Он лежал на койке, избитый, истекающий кровью и без всякой надежды бежать отсюда. Дверь была прочной, а пространство над потолочными панелями никуда не вело. Вряд ли он сейчас на административном этаже. Наверное, в отделе безопасности. Или на жилом этаже. Или где-то в незнакомом месте. В коридоре за дверью царила зловещая тишина. Сейчас вполне могла быть середина ночи. Удары в дверь жестоко отзывались в ноющих ребрах, а от криков болело горло. Но худшую боль ему доставляли мысли о том, во что он втянул сестру и что с ней теперь станет. Когда охранники Турмана вернутся, надо будет им сказать, что сестра там, внизу. И умолять их проявить милосердие. Для Турмана она была как дочь, и в том, что ее разбудили, виноват только Дональд. Турман это поймет. И вернет сестру туда, где она сможет спать, пока для всех не придет конец. Так будет лучше всего.

Тянулись часы. Часы разбухающих ссадин и синяков. В десятках ушибленных мест ощущался пульс. Дональд ворочался, и в этом подземном склепе день и ночь становились еще менее различимыми. Его кидало в жар, порожденный сожалениями и страхом не только инфекции. Ему снились кошмарные сны, в которых вспыхивали капсулы с замороженными людьми, сны о пламени, льде и пыли, о плавящейся плоти и рассыпающихся прахом костях.

То проваливаясь в сон, то выплывая из него, он увидел другой сон. Холодная ночь в океане, под его ногами тонет корабль, а палуба содрогается от ярости моря. Руки примерзли к штурвалу, а дыхание стало туманом из лжи. Волны перехлестывают через леера, корабль погружается все глубже и глубже. А вокруг пылают спущенные на воду спасательные шлюпки. В них с воплями сгорают женщины и дети, запертые в шлюпках в форме криокапсул, изначально не предназначенных для того, чтобы добраться до берега.