Укрыться в облаках

– Вас, вообще-то, никто не спрашивает, – сухо заметил детектив. – Митя наверняка стережет подъезд, чтобы отловить вас и забрать перстень. Хотите, чтобы он вам раздробил вторую кисть, а? Если нет, то иным способом, как в карете «скорой помощи», вам отсюда не выбраться... К тому же следует освидетельствовать травму, чтобы Митя не смог отвертеться. Да, Саша, и соберите сумку с таким расчетом, что домой вы не вернетесь, а сразу из больницы, после рентгена и процедур, поедете к маме с папой, в родной ваш Питер. И раньше, чем я дам вам «добро», вы сюда не вернетесь! Ясно?

– У меня учеба... – заныл Саша, – я не могу пропускать занятия, меня отчислят!

Детектив учился давно, новых институтских правил не знал, но рискнул.

– Вас отчислят только в том случае, если вы не сдадите сессию, – заявил он. – Зимняя уже прошла, – надеюсь, что вы все экзамены сдали успешно! А до летней еще далеко, успеете нагнать! Но если вы, Саша, торчите тут до сих пор, невзирая на мое распоряжение, из-за денег... Потому что у вас уже назначены встречи с клиентками и вы не хотите потерять ожидаемые доходы... То решите сразу, что вам важнее, сермяжненько так: жизнь или кошелек. Вы вправе делать выбор на свое усмотрение, разумеется. Но имейте в виду: если вы не уедете, то я отказываюсь помогать вам в дальнейшем. Андрей, надеюсь, тоже. Нельзя же вечно делать глупости и вечно ждать, что вас выручат другие!

Саша растерянно поморгал.

– Ну... Если все так сурово... Ладно, я поеду в больницу.

– А потом в Питер?

– А потом в Питер, – покорно кивнул херувим.

– Тогда собирайте вещи! А вам, Андрей, можно уходить. Митя не знает вас в лицо, вы ничем не рискуете. На всякий случай позвоните мне, пожалуйста, когда доберетесь до метро.

Андрей молча кивнул и направился к выходу. Тут серьезные мужики в игру вступили, и спорить с детективом он не собирался.

Но на пороге вдруг обернулся:

– Саш, а ты номер мобильного сменил?

– Нет... – скривился Саша: достали они его, эти «старшие товарищи»! – Мне некогда было!

* * *

Андрей ничего не ответил, закрыл за собой дверь квартиры. Но думал он, направляясь к метро, о том, что детектив, который с Сашкой только сейчас познакомился, разобрался в нем лучше, чем он, Андрей, почитавший себя грамотным психологом: Сашка остался здесь из-за денег. Которые должны были ему принести уже назначенные рандеву с клиентками! По той же причине и номер мобильного он не сменил: ведь именно этот номер стоял на сайте об услугах проститутов!

Андрею стало нестерпимо грустно. С тех пор как приключилась вся эта нехорошая история с его отцом, он заклялся верить «обаяшкам»... Таким, как папочка. Его обаяние было беспредельным: под него попадали все, абсолютно все – студенты и студентки, начальство, друзья и семья. И он тоже, сын...

Тогда как отец пользовался своим обаянием как силками. И ловил в них тех, кто приносил ему легкие деньги...

Легкие – потому что люди как бы сами ему несли. Сами – какая великолепная отмазка!

После суда, после неопровержимых доказательств взяточничества отца Андрей запретил себе быть обаятельным. А ведь был весь в родителя, и лицом, и шармом... Он умел – словно с молоком всосал! – вскидывать глаза на собеседника так, что у того от восторга голова начинала кружиться!.. Он умел смущаться так, что едва ли не все присутствующие готовы были кинуться его поддерживать. Он умел расстраиваться так, что всем немедленно казалось, будто у них самих приключилось горе...

Андрей и раньше эту способность за собой замечал, но как-то мельком, не задумываясь, скорее удивляясь реакциям окружающих.

Но после той истории с отцом он стал ощущать и собственную привлекательность как ловушку. Ему вдруг открылось, что и в институте его баловали, и друзья любили, и девушки обожали – всё из-за его обаяния...

Не желал этого Андрей. Он уважал себя – свой ум, свои знания, свою иерархию ценностей, – и хотелось ему, чтобы окружающие уважали его за реальные достоинства, а не за их призрак, созданный пресловутым шармом, унаследованным от отца!

Он стал воспринимать свое врожденное обаяние как запрещенное оружие. Как нечестный прием в схватке с жизнью.

Он боролся с собой. Он запретил себе быть обаяшкой. Сделался серьезным, сдержанным... Похоже, даже перестарался, если судить по реакциям Риты... И забыл, что «ловушки» существуют не только в их семье, но и у других! У Саньки, в частности...

* * *

Андрей благополучно добрался до станции метро, позвонил детективу: «Все в порядке!»

Наверное, только сейчас, исследуя свое отношение к Сашке, он понял, что сам угодил в ловушку Сашкиного обаяния, – вот откуда то чувство трепетной заботы, которое мальчишка в нем вызывал.