Укрыться в облаках

По голосу Андрей понимал, что Рита все еще говорит, не оборачиваясь, глядя в окно. Он надел сапоги.

– В пору моего увлечения хакерством мы очень придирчиво проверяли каждого, кто пытался внедриться в наш круг... – продолжала она, – разве только через детектор лжи не пропускали, за отсутствием такового!

Рита рассмеялась, немного искусственно, неловко, смущенно.

Андрей захлопнул за собой дверь квартиры.

* * *

Услышав хлопок, девушка обернулась. Он прозвучал, как пощечина...

Бежать за ним, просить вернуться?

Может, и надо бы... Но это выше ее сил. Она так не умеет.

Что она наделала, мамочки, что она наделала...

Все, поздно. Ничего не исправить. Она Андрея оскорбила. Унизила человека, который... с которым...

Все так было хорошо! Так отлично, так здорово! Она в последние дни, несмотря на все неприятные события, даже дышать стала иначе: почувствовала себя на свободе, на просторе! Давно с ней этого не случалось: замкнутый мирок ее тесной комнаты да синеватый экран компьютера – вот чем жила она до сих пор. А тут волшебный город – просторный, быстрый, веселый, нарядный! И такой парень, Андрей, который не просто принял ее, чужую незнакомую девицу, но и ничем не потеснил, дал ей свободу, при этом свое участие, понимание...

А она... Она хакерские свои заморочки вдруг вспомнила! Проверить решила старыми методами надежность товарища... Уййй дура какая! Тем более что...

Тем более что слышала она – подслушивала, да, ну и что такого? – как Андрей об отце рассказывал, и как чувствовал себя предателем на допросах в милиции...

А Рита взяла и на те же раны кислотой прыснула!

Она опустилась на пол под окном, у батареи, уткнула голову в колени, которые обхватила руками, и с досадой почувствовала, как коленям стало мокро от слез.

* * *

...Мелкие снежинки, редкие, лениво-неспешные, пританцовывали в воздухе, обволакивая фонари легкой кисеей.

Андрей поднял воротник. Шапку он не надел впопыхах, но оказалось, что на улице не особенно холодно. Точно, к утру обещали оттепель, и ее дыхание уже ощущалось, тротуары начали раскисать...

Он чувствовал себя прескверно. Он вспоминал, как мучили его вопросами после задержания отца, как подлавливали на каждом неосторожно произнесенном слове...

«Вы ведь сами не зарабатываете, не так ли? Откуда же у вас эти часы?»

Сначала Андрей простодушно ответил, что папин подарок. Но быстро понял, он этим отца подставил.

Да, пусть папа сам подставил его. И маму... Но он, Андрей, не хотел быть предателем!

«...Зарплата декана не настолько велика, чтобы дарить сыну такие дорогие часы, вы не задумывались над этим?»

* * *

Не задумывался. Он никогда не задумывался над доходами отца. Ему казалось нормальным, что декан престижного института зарабатывает хорошо! К тому же Андрей уже жил отдельно, был погружен в свою работу над диссертацией – тогда ее только начал, – в отношения со своей девушкой, а позже переживал болезнь и смерть мамы...

«А машина, которую вы водите? Вы знаете, сколько она стоит? Это тоже подарок отца, а?»

Андрей не знал, сколько стоит его машина. Но признал, что подарок отца...

А что еще мог он сказать?!

Ничего.

Но мог промолчать! Мог потребовать адвоката! А он растерялся...

И вышло так, словно он заложил папу.

Он чувствовал себя тогда премерзко...

* * *

И теперь ему казалось, что история повторилась.

Он перебрал в уме весь диалог с Алексеем Кисановым – неужели он что-то и в этот раз сболтнул лишнее?! Предал Риту?!

Но нет... Нет! Он ни одного лишнего слова не произнес! Он теперь битый – он от всех вопросов отвертелся! Почему же она его заподозрила?

Или он предал Риту, подбив ее рассказать Алексею Кисанову правду? Ту правду, которую она не собиралась обнародовать!

А он взял да подтолкнул ее к откровениям...

Но она могла и устоять, возразить... Не маленькая ведь. Он высказал свое мнение, а Рита повела себя так, как сочла нужным!

В чем же она его упрекнула?!

В этот момент и представить не мог, что Рита плакала возле батареи, упрекая саму себя за свои неосторожные, глупые, обидные слова...

* * *

Им овладела столь яростная паника, что он уже ничего не соображал. Крупными, быстрыми шагами он мерил улицы, безо всякой цели, подставляя разгоряченное лицо легкому, почти ласковому ветру.

Нет! Не в чем ей Андрея упрекать! Она не имела права!

Надо возвращаться к себе в Черёмушки. Детектив сказал, что уже можно. Подруга Игоря готова, в случае чего, исполнить роль девушки, чьи вещи уперли бандиты. Она уже обсудила список с Ритой и сумеет их описать, ежели вопросы к ней возникнут...

Он бы прямо сейчас уехал, сию секунду! Да только ключи от его квартиры, возвращенные детективом, остались на столе кухни. А он не хотел туда идти, видеть Риту, разговаривать с ней...

Она слишком больно ему сделала. Запрещенным приемом.

Она не хотела, – так она сказала ему вдогонку, и так оно и было, наверное. У нее выработались какие-то привычки, связанные с суперзасекреченным хакерским миром... Понять ее можно. Она не хотела. Она нечаянно.

Но если тебе ногу нечаянно перешибли, – ты можешь это понять и не сердиться... да только нога все равно болит!

* * *