Укуренный мир. Том 2

– Хм, понятно, но давай я сначала попробую кое-что другое.

– Так ты согласен? – чёрт, сейчас он мне напоминает некоего младшего брата, которого старший обещал взять с собой в поход, а не матёрого чернокнижника, пережившего, как минимум одну мировую войну.

– Если не получится мой способ.

– Спасибо, – слабо улыбается волшебник, – что нужно делать?

– Для начала, вернуться к основам магии… понимаешь, твой случай напомнил мне похожую картину с одной девушкой, правда, там были только ливни, а не попытки уничтожения всего живого, но это уже детали… к тому же, состояние твоего организма. Когда ты в последний раз нормально ел и пил, а не поддерживал себя выпитой жизненной силой?

– Хм? Я… не помню. Давно, – моя рука встретилась с лицом. Глубокая депрессия и тоска, вызывающая стихийные выбросы маны, помноженная на банальное истощение. Результат немного предсказуем, а после первых выбросов «Голода», да ещё, скорее всего, в людных местах и после «реморализации»… да, тут уже и начнут появляться мысли о самоубийстве, что, опять же, настроения не добавит и всё пойдет по кругу… так, нужно проверить пару моментов.

– Скажи, а «осознал ценность человеческой жизни» ты случайно не после встречи с неким Робаулем?

– Нет, никогда с ним не встречался.

– Хм… а слова «Нирвана» или «нирвиты» тебе что-нибудь говорят?

– Да, как раз на их землях всё это и началось, – что ж, диагноз ясен, Робауль – реально монстр.

– Следствию всё ясно. Итак, будем лечить.

– Лечить? Кого? – не понял чернокнижник.

– Как кого? Тебя, вестимо, друг мой, хе-хе!

– Друг? – маг задумался, – друг, – теперь, словно смаковал слово, – давно меня так никто не называл, – и что ты хочешь сделать.

– Ну, начнём с теории усиления магии чувствами, а чтобы не говорить просто так, – достаю из пространственного кармана запас продуктов и развожу костер для углей, картину завершают несколько фляжек моей настойки, – заодно и перекусим.

Некоторое время спустя.

– Я лю-лю-люблю этот мир и в-всех его… ик… об…объе… ак их там, об-битателей, во! – вообще, напоить, то-бишь, фактически, отравить мага жизни – почти нереально, мага жизни уровня моего собутыльника – нереально вообще… если не прибегать к парочке хитростей. Дело в том, что Жизнюки не имунны к яду, как считают многие, мы просто можем его быстро локализовать и вывести, а повреждения излечить, кое-кто, чисто инстинктивно. Вот только если этот «кое-кто» уже «выпил» всю жизнь в округе, сам сознательно не лечится, а потом натощак и без привычки хлебнёт настоечки градусов эдак под восемьдесят…

– Вот, правильный подход! Но всех любить не надо. В мире много сволочей.

– А к-кого надо?

– Семью, друзей.

– У м-меня нет семьи, – поник волшебник, – а из д-друзей только т-ты… ик! – клиент дозрел и готов.

– А давай ты вступишь в Хвост? Для меня гильдия заменила семью, да и друзей я там нашёл… и не только. Ммм, какие там девушки… И главное, очень скоро ты начинаешь мечтать об одиночестве!

– А д-давай! – бесшабашно махнул рукой маг. Повторно меня упрашивать не пришлось – не зря же я брал с собой печатку Фей? Пара минут и на руке чернокнижника красуется черный символ «Хвоста».

– Добро пожаловать в семью… брат, – на мои слова Зереф расплылся в совершенно идиотской улыбке.

– А ч-что делать далпше будем?

– Что ж, с радостями пива я тебя познакомил, про девушек ты и так знаешь, так что мне осталось только открыть тебе тайну самой Великой Магии Всех Миров!

– Ммм?

– Музыка, друг мой, музыка!

А на следующее утро Самый Страшный Маг Эпохи мучился от Самого Страшного Похмелья Века… правда, длилось оно секунды две. На первой Зереф проснулся, на второй, почуял, что что-то не так… но само имя носителя, уже делает это похмелье Эпичным.

Некоторое время спустя.