Укуренный мир. Том 3

– О чем это вы? – навострила ушки Люси, но ответ явился с другой стороны.

– Народ! Шухер! ОНА вернулась! – через чёрный ход влетел Ромео. Растрёпанный, напряжённый, слегка паникующий. И его настрой был сразу же подхвачен остальными Феями.

– ОНА? – синхронно выдохнул зал. Эдо-Эльфман, этот матёрый мужичище, затравленно оглянулся и с выражением мрачной решимости на лице бросился к проходу на кухню, что был за барной стойкой.

– Она? – Люси переводила становящийся всё более недоумённым взгляд с одного паникующего согильдийца на другого.

– ОНА! – «поправил» её Ромео, после чего шустро скрылся под одним из столов.

– Не поможет, – печально затянулся Вакаба, зябко втянув голову в плечи.

– Хм… У меня какое-то странное чувство дежавю, – задумчиво протянула золотоволосая Заклинательница Духов, с подозрением осматривая Эльзу, что под действием всеобщей опаски даже оторвалась от тортика и теперь с недоумением изучала вход. Зал напряжённо замер.

С улицы послышались шаги, а ветер донёс карканье нескольких ворон и песню, исполняемую приятным женским голосом. Правда, от смысловой нагрузки не грех было и поёжиться.

Когда ты устанешь землю топтать
И небо коптить зазря,
Начну для тебя я в путь собирать
Безглазого поводыря;
Швырнет его лодку злая волна
На серый песчаный пляж,
И ты на пороге зыбкого сна
Мне сердце своё отдашь.

Когда ты устанешь жить не любя,

А сердце сгрызёт тоска,
Тогда на тропе пустынной тебя
Подхватит моя рука;
От страха в округе взвоет зверьё,
И всадника сбросит конь,
А я заберу дыханье твоё,
И спрячу в свою ладонь.

И сколько по свету ни колесить,

Не ждать от меня вестей -
Однажды ко мне придёшь погостить
В чертог из людских костей.
Мою темноту на миг озаришь
Душой, что сгорит в огне,
И как ни старайся, не избежишь
Путей, что ведут ко мне.

И знай, что не минет эта весна -

Я брошу свою печать
И, встав на пороге зыбкого сна
Я выйду тебя встречать.[26]

Дверь зала зловеще скрипнула, открываясь во всю ширь. В дверном проёме показался силуэт хрупкой на вид девушки, вот только на одно плечо у неё была закинута мощная и даже визуально тяжёлая алебарда, полностью отлитая из тёмного металла, а через второе был перекинут огромный рог, превышающий габаритами гостью где-то раза в полтора-два. Весь обеденный зал замер в опасливом ожидании. Как всегда, появление этой особы было на редкость эффектным.

– У-у-ух, – в установившейся мёртвой тишине тихий вздох усталости был подобен оружейному выстрелу. Впрочем, спустя мгновение его сопроводил громоподобный удар рога о плиты пола, заставивший слегка подпрыгнуть пару столов. – Ну что за болван опять устроил аварию на путях у города? Тащиться с этой штукой через лес не слишком-то комфортно, знаете ли… – в голосе проступили укоризненно-обиженные нотки, а глаза гостьи нашли фигуру Штрауса-старшего. – Эльфман! Я к тебе обращаюсь! Ремонтники мне сообщили, кто там развлекался, сколько можно тебе повторять, чтобы учился держать в узде свои дикие мужские инстинкты?! – девушка на секунду задумалась, в очень знакомом жесте приложив указательный пальчик к губам, и после паузы поправилась: – Ну хотя бы в общественно-значимых местах.

– Э-э-э… Я-а-а… – ничего не понимающий беловолосый гигант с опаской покосился в сторону Миры.

– Ты-ты! – грозно упёрла свободную руку в бок гостья. – Ещё раз такое увижу, и трёхдневным спаррингом уже не отделаешься.

– А-а-а… – заикнулся было Эльфман, но его тут же в шесть рук скрутили Макс, Макао и Вакаба. Последний ещё и шипел на ползала нечто вроде «Молчи, дурак, живее будешь!»