Укус

Бросив бутылку на землю, Кэт присела и, пока я еще держал голову Пегги приподнятой, легонько шлепнула ее по щеке.

— Пегги! — позвала она. — Пег, очнись. — Следующий шлепок был посильнее.

Девушка никак не отреагировала.

— По-моему, она не очнется, — сказал я.

— Я попробую еще раз. — Кэт ударила Пегги по другой щеке, в этот раз — сильно-сильно.

Пегги даже не вздрогнула.

— Она в отключке. Крепкой. Придется нести ее.

— Я донесу, не беспокойся.

— А я помогу. Возьмусь за ноги.

— Ладно.

Заняв необходимые позиции у обоих концов бесчувственного тела, мы оторвали Пегги от земли. Ее голова уперлась мне в живот. Рубашка на мне была распахнута, и ее волосы, спекшиеся от крови, прильнули ко мне горячей, липкой медузой.

Мы скоординировались в направлении фургона и пошли — Кэт прямо, я — спиной вперед, пятясь.

— Она легче, чем ты, — заметил я.

— Я такая толстуха.

— Ты аппетитная.

Она усмехнулась.

— А то.

— Я просто хотел сказать, ее нести легче, чем тебя.

— Ты уже задвигал Снегу шуточки про то, как кошмарно много я вешу.

— То не были шуточки. По ощущениям ты была тяжелее. Гораздо тяжелее, чем можно предположить, глядя на тебя.

— Так ты намекаешь на то, что мне нужно сбросить вес?

— Наоборот, набрать бы немножко. Ты худовата.

— Секунду назад я у тебя была аппетитной.

— Ты такая и есть.

— Аппетитная, но ядовитая.

— Лучше не есть?

— Это шутка, Сэм.

— В каждой шутке…

— В дверь не врежься, умник.

Я посмотрел через плечо. Пассажирская дверь фургона была распахнута настежь, и я собирался вписаться в нее спиной. И вписался-таки — дверь захлопнулась. Открылся зато хороший вид на Снега Снеговича, стоящего за фургоном и косившего на нас лиловым подбитым глазом. Его руки все еще были связаны, веревка висела вяло до самого бампера.

Он ничего не сказал. Только таращился на нас.

С руками, связанными перед собой, мощный, голый до пояса, с развевающимися белыми волосами, в кровавых потеках, наш пленник напоминал викинга-берсерка.

С трудом верилось, что мы одолели этого громилу.

Он выглядел поверженным. Сломленным.

— Я лучше пойду первая, — сказала Кэт. — Или развернем ее?

— Нет, так нормально. Давай.

Я отошел, освобождая пространство для маневра Кэт. Она осторожно сдала назад и ткнула дверь локтем, раскрывая пошире. Запрыгнув на ступеньку, она задрала ноги Пегги следом — я отступил от фургона, чтобы чуть-чуть выпрямить тело девушки. Кэт пробралась за пассажирское кресло, и я вскоре поднялся следом за ней.

Сгибая, приподнимая и ворочая тело Пегги, мы в итоге смогли протащить его в проем между сидений, за раздернутые занавески в обжитой отсек фургона. Как Кэт и предполагала, внутри было жарко, как у черта в парилке.

Нутро фургона выглядело как спальня неряшливого ребенка. Две кровати — в полнейшем беспорядке. Постельное белье помято, одежда разбросана повсюду, в том числе и моя с Кэт — Снег, видимо, распотрошил наши сумки.

Мы опустили Пегги на одну из кроватей.

Кэт протиснулась мимо меня и поспешила наружу.

Я остался внутри и осмотрелся. Наши ледоруб и лопата лежали на полу между кроватями крест-накрест. Рядом — домкрат и молоток, там же, вкруг — и аптечка, и освежитель воздуха, и заправка для зажигалок; резиновые перчатки, влажные салфетки… почти все, что Снег забрал из машины Кэт.

Если не считать пары бутылок с водой, вся еда, взятая Пегги, пропала.

Я вышел наружу, в свет дня.

Снег Снегович все так же стоял позади фургона — поверженный викинг с отсутствующим взглядом.

Я отвернулся от него. Кот, впереди, у пассажирской двери своей машины, наклонилась, чтобы поднять бутылку с водой, оставленную там. Она разогнулась в пояснице и повернулась, когда я приблизился.

— Подержишь? — спросила она.

— Конечно.

— Машине моей, видимо, уже ничего не светит.

— Похоже на то.

Кэт передала мне бутылку, заглянула в салон и открыла перчаточное отделение. Оттуда она достала карты и какие-то бумаги — может, регистрационные.

— Вот и все, — сообщила она. — Можно, конечно, потом попробовать вызвать эвакуатор, но что-то я сомневаюсь, что он сюда проедет. Так что просто возьму все, что можно взять.

— И все то, что не хочешь потерять навеки, — заметил я. — Эти пустыни, как выяснилось — такие оживленные места. Когда мы отбудем, сюда могут набежать какие-нибудь мародерствующие чудики и уволочь твою машину для украшения своего сада камней.

— Думаешь?

— Почти уверен. Пустынные крысы обожают необычные украшения жилищ. Скелеты динозавров, остовы автомобилей, шахтерские динамитные шашки…

Мы пошли к фургону.

— Не возражаешь, если я поведу? — спросила Кэт.

— Нисколько. Снега так и оставим на привязи?

— Определенно. — Она повысила голос: — Ты же не будешь против, седина? Не возражаешь, если я буду рулить в этот раз?

Он не ответил. Стоял — и смотрел.

— Я постараюсь вести неспешно и безопасно, — заверила она его и полезла внутрь.

Я взобрался на пассажирское сиденье и захлопнул дверь. За моей спиной Кэт складывала в мешок спасенное из своей машины. Горловину мешка она закрутила, чтобы ничего не выпало при езде.

Пегги вытянулась без чувств на кровати. В тенях, царивших в фургоне, она выглядела просто спящей.