Укус ящерицы

Вверху, чуть ли не над головой, пронесся, с воем заходя на посадку, самолет. Аэропорт находился рядом, у кромки воды, неумолимо расширявшийся и из года в год подгребающий под себя по кусочку болотистой пустоши. Эмили подождала, пока утихнет рев двигателей, взяла высокий витой бокал, сделала глоток охлажденного шампанского «Дом Периньон», напомнив себе, что этот — последний, и откинулась назад, так что волосы едва не касались бурлящего следа за кормой. На Мэсситера она не смотрела, но чувствовала его пристальный, ни на секунду не оставляющий ее в покое взгляд.

— Куда именно мы направляемся? Я привыкла получать указания.

— Насчет указаний не беспокойтесь. А направляемся мы в локанду[2] «Чиприани». Торчелло. Бывали там?

Эмили слышала об этом месте. Там в перерыве между утиной охотой и запоями Хемингуэй написал большую часть «За рекой, в тени деревьев». Она прочитала книгу еще в школе, когда проходила соответствующую фазу. Романтическая история, связавшая немолодого, искалеченного войной и умирающего американского полковника с юной и красивой итальянской аристократкой, показалась ей малоправдоподобной. Возвращенная любовь. Даже не зная биографии писателя, нетрудно было понять, что Хемингуэй описывает собственный случай, детально излагая растущие страхи и разочарования возраста, пытаясь убедить себя в том, что их можно уравновесить, если не устранить, присутствием девушки, готовой заниматься с ним любовью в гондоле. Мечта развратного старика — и трагедия состояла в том, что Хемингуэй тщетно надеялся скрыть этот факт от всех и в первую очередь от самого себя.

— Расскажите о Лауре Конти, — попросила она. Вторую половину дня Мэсситер провел в бесконечных переговорах с адвокатами, советниками и братьями Арканджело, и Эмили лишь теперь представилась возможность попытаться вытянуть из него что-то интересное. — Я любопытна.

Хьюго поднял бокал.

— А я нескромен. Вот только… — Он посмотрел на далекий остров и перевел взгляд на часы. — Обедаем в локанде. Давно я там не был. А отпраздновать есть что.

— И что же?

Он улыбнулся и немедля уставился на нее с неожиданно чувственной откровенностью.

— Доверие требует ответного доверия, близость — близости. Я не дурак, Эмили.

Она поставила наполовину полный бокал на разделявший их полированный ореховый столик. Временная обитель англичанина представляла особый интерес. Экипаж состоял главным образом из хорватов; работу по обслуживанию, включая стирку и уборку, выполняли женщины-филиппинки. На нижней палубе, за восемью каютами, самую большую из которых, на носу, занимал Мэсситер, находился небольшой, постоянно закрытый на ключ кабинет. Яхту англичанин арендовал, поскольку квартиру на Большом канале пришлось продать — проект с Изола дельи Арканджели обходился недешево, — а в новые апартаменты въехать до заключения сделки не мог. Жизнь на воде большого удовольствия не доставляла, хотя затемненные стекла и не пропускали любопытные взгляды туристов, которых всегда хватало на широкой набережной, соединявшей Дворец дожей с Арсеналом. Причина, определившая выбор Мэсситера в пользу яхты, лежала, очевидно, в той самой запертой на ключ кабине. Судя по кладовой, оборудованной им в апартаментах на острове, англичанин имел склонность хранить все самое ценное в маленьких темных местах. Вопрос заключался только в том, как бы туда проникнуть.

— Я вас дураком и не считала. Повторяю, мы с Ником поссорились. Идти мне было некуда. И пожалуйста, Хьюго, не ищите в моих поступках то, чего там нет.

Эмили знала, что Ник уже съехал со своей служебной квартиры в Кастелло и вместе с Перони снял апартаменты с двумя спальнями и кухней на одной из узких улочек рабочего квартала между виа Гарибальди и садами Бьеннале. Не будет больше ни бесплатного жилья, ни приятных моментов на узкой кровати зажатой между дверью и окном с видом на перечеркнутый бельевыми веревками дворик. И что взамен? Она хорошо запомнила каким видела его в последний раз: серьезным, мрачным решительным, целеустремленным. Ник жаждал посчитаться с Мэсситером за Лео, восстановить справедливость. Эмили понимала его: есть люди, которые не могут жить спокойно, не расплатившись по долгам.

— Когда человеку негде остановиться, он обычно идет в отель. Вы же пришли ко мне. Почему?

Она еще не определилась, как держаться с ним, какую модель поведения выбрать. Во многом Мэсситер оставался загадкой: хитрый и коварный во всем, что касалось мира и бизнеса, он казался ей почти невинным в том, что имело отношение к его внутреннему «я».

— Я подумала, что вам будет приятно, и хотела проверить, ошиблась или нет.

Он смотрел на нее с жадным интересом и в то же время настороженно.

— Ваш приятель знает, что вы со мной?

— Нет.

Эмили взяла бокал и осушила его двумя глотками, даже не пытаясь бороться с соблазном. Англичанин тут же налил еще. Самое главное — доверие. Так говорили инструктора в академии. Вы должны уметь построить его из лжи и умелого обмана.