Укус мёртвой змеи (СИ)

  - Какую? - Я удивилась, потому что все важные вещи мне уже были сказаны неделю назад. Я пробуду в инвалидном кресле не меньше года. Коля вывихнул мне тазобедренную кость и порвал мышцы разгибающие бедро. Мне сделали операцию, но нужно было подождать, пока организм сам закроет травму. Поступать в этом году я уже не смогу. Но, учиться мне всё равно придётся - учиться жить заново. Как сказала психолог, теперь моя жизнь разделилась на 'до' и 'после'. Но я это знала и без неё.

  - Лариса, главное последствие того, что сделал с тобой Коля, вовсе не травма ноги. - Константин Юрьевич глубоко вздохнул, а потом словно нырнул в омут: - Ты беременна, моя девочка.

  Я смотрела на врача и не понимала его слов. Потом повторила слово 'беременна', словно пробовала его на вкус. Константин Юрьевич, со словами: 'Стандартный бланк', протянул мне бумагу.

  - Прошу прервать мне нежелательную беременность... - Прочитала я вслух. - А мои родители знают?

  Через семь месяцев я родила здоровую девочку. Мы назвали её Марта, и дали отчество Николаевна. Я так решила, хотя мама и папа настаивали на том, чтобы я выбрала что-то другое.

  - Пусть даже Станиславовна. - Говорила мама. - Отец Коли ни в чём не виноват, и он её родной дед.

  А этот родной дед не мог надышаться на свою нежданную внучку. Он снова жил в своём опустевшем доме, и приходил к нам, как только у него появлялась свободная минутка. Станислав Иванович сдавал дела председателя Думы. Он собирался переехать к дочери в Лондон, как только закончится судебный процесс.

  Судебный процесс был на удивление коротким. Станислав Иванович не стал нанимать сыну адвоката, и Коля получил высшую меру наказания. Я присутствовала на вынесении приговора, а до этого читала стенограмму выступления в суде обвиняемого - Николая Станиславовича Мурашова. Он откровенно признался в том, что дал слово своей умирающей матери, что отомстит этой мерзкой Наташке Свиридовой, за то унижение, которое она заставила его испытать.

  - Вы говорите о случае, когда вас заставили вымыть пол в вестибюле школы? - Спросил обвинитель.

  - Совершенно верно. Она же в буквальном смысле ударила меня в грязь лицом, чем нарушила мои честь и достоинство. И испортила мой новый костюм. - Невозмутимо ответил Коля.

  - И вы хотите сказать, что это ваша мать научила вас, как отомстить Свиридовой?

  - Да. Но я ослушался её и не стал убивать, хотя мама показала мне как это сделать.

  - И как же? - Спросил обвинитель.

  - Повернуть ей голову вправо, до щелчка. А то, что вместо Свиридовой, пострадала Минькова, так она сама виновата. Нечего было меняться одеждой с Наташкой.

  Колин приговор привели в исполнение в ноябре. Перед Новым годом, к нам приехал Станислав Иванович со старшей дочерью. Я всё ещё была в инвалидном кресле, и Станислав Иванович разговаривал со мной стоя на коленях. Он ни словом, ни упомянул о произошедшем, а только держал меня за руки и просил прощения - у меня, у сына, у бога, у всего мира.

  Я слышала, как он сказал отцу, когда они курили на крыльце:

  - Мне и в голову не могло прийти, что моя Светлана ведёт такие разговоры с сыном. Видимо у неё уже было не всё в порядке с головой. Сначала я подумал, он врёт, но потом нашёл записи их разговоров, которые делал Николай. Он словно страховался - что это было не его решение. И знаешь, что он мне сказал на последнем свидании? 'Сердце матери, жизнь за царя, честь никому', это офицерский кодекс чести.

  - Сердце - женщине. - Сказал мой отец.

  - Я знаю, просто странно было слышать это от человека, который сотворил такое. - Отозвался Станислав Иванович. - Я лишь спустя многие месяцы понял, что это была не его обида и месть. Это была месть Светланы. Словно укус мёртвой змеи.

  А весной смертную казнь в нашей стране отменили. В этот день Марте исполнился годик, и она уже бегала по дому, и весело что-то щебетала на своём детском языке. Я смотрела на дочку, и думала о словах мамы, когда она просила меня согласиться на аборт: 'А что ты скажешь ребёнку, когда он спросит - где мой отец? Не будешь же ты ему рассказывать, что он изнасиловал тебя по ошибке, а потом его за это расстреляли?' Тогда я маме ничего не ответила. А теперь сказала вслух: 'Я ей скажу, что его укусила змея, и он умер'.

  - Что? - Не понял папа, который сидя на диване, читал газету.

  - Я скажу дочери единственно возможную правду.