Укус мрака

Он почувствовал позывы тошноты, но это было ложное ощущение, и он это знал: его никогда не рвало. Он продолжал сидеть в темноте, слушая дыхание своих кузенов, Шарля и Арти. После гибели родителей тетя Джанет согласилась приютить его в своем маленьком домике в Денвере. Он спал в комнате мальчиков, на кровати, которая была мала для него. Его родители. Это слово скрипело в мозгу, как мел по классной доске. Его мать. Ему свело внутренности. Голодная улыбка его матери. Он спрятал лицо в простынях, отгоняя эти слова, саму эту жуткую мысль, мысль, которая возвращалась еженощно: его воспитал труп, труп, искусственно оживленный не поддающимся пониманию чудом. Весь Джексонвилль был городом-призраком, каким-то анклавом, где мертвецы могли вести жизнь, внешне похожую на настоящую. И Джексонвилль был сожжен. Вместе с его родителями.

Он вновь увидел себя на вершине холма, дрожащего, уцепившегося за руку Джема, когда они созерцали пылающий у их ног город. Дак Роджерс шел в огонь, неся на руках свою возлюбленную в самое пекло. Свою возлюбленную, которая уже разлагалась… Лори потряс головой, сидя в темноте спальни. Шестеро. Их было всего шестеро, выбравшихся оттуда. Он сам, Лорел Робсон, Джем – официально Джереми Хокинз, шериф Герби Уилкокс, федеральные агенты Саманта Вестертон и Марвин Хейс и, наконец, старая Рут Миралес.

Он услышал, что тетя Джанет проснулась в соседней спальне. Она пойдет в ванную, а потом приготовит блинчики к завтраку. Она оставит их в духовке, чтобы они не остыли. Джанет заступает на дежурство в больнице в шесть часов утра. Лори вздохнул. Школьный доктор-псих уверяет, что когда-нибудь он все это позабудет. Но ему казалось, что его состояние все ухудшается, словно мозг отказывался стереть даже самую малую часть событий. Сегодня днем он постарается дозвониться до Марвина Хейса.

С озабоченным видом Марвин снял трубку. Вот уже несколько ночей подряд его преследовали постоянные кошмары. Жена настаивала, чтобы он снова обратился к врачу.

– Это Лори, – раздался тонкий голосок на другом конце провода.

Темнокожая рука Марвина судорожно сжала трубку.

– Как дела, Лори? – спросил он, на деле вовсе не желая услышать ответ.

– Потихоньку, – ответил Лори бесцветным голосом. – Вы что-нибудь знаете о Джереми?

– Да. Саманта разговаривала с ним по телефону месяц назад. У него все в порядке, он привыкает к своей новой жизни.

Это было не совсем то, что сказала Сэм. Она сказала, кажется, что у Джема все в порядке.

– Я хочу с ним повидаться, – сказал Лори дрожащим голосом.

Марвин колебался.

– Лори, ты ведь знаешь, что сказал доктор – псих в Кантико…

Лори стиснул зубы. Эксперт-специалист по травмированным подросткам… Розовое лицо, словно надраенное железной мочалкой, зубы, ровные, как надгробия на Арлингтонском кладбище[2].

– Лучше, чтобы вы не виделись, – продолжал Марвин. – Встреча только оживит дурные воспоминания. Понимаешь, нужно, чтобы прошло время.

– Прошло два года. И я уже не ребенок, Марвин. Мне уже четырнадцать. Вы думаете, что я смогу когда-нибудь все это забыть?

– Я подумаю, что можно сделать, – сдаваясь, пробормотал Марвин. – Я перезвоню.

– Марвин, если мне не разрешат увидеться с Джемом, я убегу.

Он повесил трубку, оставив Марвина в нерешительности. В голосе Лори прорывалась отчаянная настойчивость, и это его смущало. Смущало так же, как смущало предчувствие неизбежной катастрофы. Он уже вздрагивал при каждом телефонном звонке. «Не надо было так быстро отказываться от транквилизаторов», – пожурил он себя. Показалось ему или действительно небо нахмурилось? Он взглянул на часы. Шестнадцать часов. Солнце зайдет не ранее чем через два с лишним часа, а уже так темно… Он задумчиво погрыз кончик ручки, а потом набрал номер.

– Уилкокс слушает, – резко откликнулся хриплый голос.

– Вольно, Герби.

– Привет, Хейс. В Вашингтоне хорошая погода?

Марвин бросил взгляд на сгущающиеся черные тучи.

– Не очень. А у вас?

– Как всегда, лучезарно. Что новенького?

– Мне позвонил Лори. Он хочет повидаться с Джемом.

Вместо ответа Уилкокс прочистил горло.

Марвин немного выждал и продолжал:

– Я хотел узнать ваше мнение. Вы ведь знаете, что врачи…

– Они дурачье, – прервал его Уилкокс, откупоривая бутылку холодного пива «Bud». – Марвин, прошло целых два года, два проклятых года, а эти ребята как кровные братья. Это неправильно – мешать им видеться, и вам это прекрасно известно. Просто вы дерьмовый бюрократ.

– Вижу, вы, как всегда, в своем репертуаре. Старый шериф с ягодицами величиной с кокосовый орех.

Уилкокс засмеялся, и на расстоянии более трех тысяч километров Марвин услышал, как булькает пиво в его горле.

– «Coors» или «Bud»? – спросил он.

– С тех пор как моя последняя бутылка «Coors» оказалась полна крови, я перешел на «Bud». Саманта приезжает в Миннеаполис сегодня вечером. Она хочет навестить ребят. Будете возражать, мистер Порядок и Правосудие?

– Нет, не думаю. И даже нахожу, что вы правы, Герби. А что Рут… Вы что-нибудь о ней знаете? Она все также в Лас-Вегасе?