Укус мрака

– Белым? Конечно, я белый, потому что я…

Он прервался и поднес руки к вискам, как будто испытывая сильную головную боль.

– Ах, мой бедненький Кетер…

– Замолчи, ненормальная старуха! – отпихнув ее, прогремел он. – Я не твой идиотский Кетер, я… Ох, моя голова…

Он обхватил голову руками и неожиданно оторвал ее от шеи, из которой вырвалась струя расплавленного вещества. Рут закричала и забилась в угол у основания зеркала. Держа голову под мышкой, Кетер подошел к ней. Его красивые губы ухмылялись, а вещество, вырвавшееся из отверстой шеи, вдруг остекленело. Затем все тело стало похоже на кристалл, включая и лицо, зажатое под локтем.

Прозрачные губы пробормотали что-то похожее на «… давай… ».

– Да что вы, Кетер! – запротестовала она с возмущением.

Как давно не делали ей таких непристойных предложений? Подождите, пожалуй, Герберт в начале семидесятых?

– Мы не в том уже возрасте, – жеманно произнесла она, прикрыв глаза. Ну какой же он сумасброд!

Голова обратила к ней взгляд, и это было похоже на две подвижные звезды, вставленные под бледные веки.

– Ты такая странная, – пробормотал рот. – Ты мне нравишься. Скажи-ка еще разок, как тебя зовут.

Бедняжечка, он теряет память…

– Рут. Рут Миралес.

И снова при звуках ее имени его как будто охватила невыносимая боль. Стекло разлетелось, и осколки соединились в раскаленную массу, отдаленно напоминающую человеческий образ. Глухой горловой стон вырвался из этой распростертой фигуры, к которой Рут, боясь обжечься, не смела прикоснуться. «Вспомни свой сон. Он огненный, но не жжет». Она робко протянула руку к тому, что должно было быть лицом, глубоко вздохнула и погрузила пальцы в расплавленную массу. О боже, она словно подключилась к электрическому оргазму! Рут сотрясало с головы до ног, она оказалась к нему приклеенной, чувствовала, что он растворяется в ней, смешивается с ней, что их плоть перемешивается, и это было так изумительно, так… Ей казалось, что она сейчас взорвется, как тот телевизор в 1982 году, когда она опрокинула вазу и… о нет… она не вынесет…

И вдруг она оказалась лежащей на сверкающем полу одна, а Кетер, привычный Кетер, устремлял на нее взгляд закатившихся прекрасных голубых глаз. Честное слово, он как хамелеон меняет цвет.

– Что я здесь делаю? – спросил он, с отвращением глядя вокруг. – Эта непристойная комната… И вы, Рут! В логове этого монстра!

Да о чем он говорит? «Не забыть бы отыскать таблетки Герберта для улучшения мозгового кровообращения», – подумала она каким-то уголком сознания. А в данный момент надо успокоить его. Она протянула ему флакон.

– Вам следует, друг мой, немного выпить вот этого. У вас измученный вид, – добавила она, опустив глаза с чувством скромного торжества.

– А где Магдалина? И Рита? И чем я здесь занимаюсь? – проворчал Кетер.

«Шла бы эта Рита ко всем чертям», – подумала про себя Рут, и тотчас в отдалении послышался оскорбленный вопль. Теперь Кетер ползал по комнате, обнюхивая углы.

– Где он? Где это отребье?

– Я не понимаю, о ком вы говорите. Здесь только мы с вами. Я уснула в вашей комнате и…

– В моей комнате?! Но это не моя комната, разве вы не видите, что она белая?!

– Вот именно, я очень удивилась, что вы так быстро ее перекрасили…

– Перекрасил? Рут, не болтайте глупостей! Что у вас в этом флаконе?

– Укрепляющее.

– Покажите. Нет, я не могу это пить. Это слишком кисло. Я не понимаю… – продолжал он, поводя носом. – И все-таки я повсюду чувствую его омерзительный запах.

Он выглядел совсем растерянным, и Рут ощутила огромный прилив нежности к нему.

– Вы что-то потеряли?

– Я думаю, что теряю разум, – ответил он просто.

– Это со всеми случается, – сказала Рут, положив свою узловатую ладонь на его руку. – Не сегодня, так завтра.

– Но я не могу себе этого позволить. Надо уйти отсюда, – добавил он, поднимаясь.

Под оболочкой кожи атомы его существа кипели, охваченные разлитой болью. «Дифракция, рефракция, разрыв… » – услышал он собственный шепот, но не понимал, о чем говорит. Его человеческие глаза замутились, неожиданно подернулись влагой, зрение померкло, и он тяжело рухнул на Рут, которая выпустила флакон. Она попыталась его подхватить, но тоже потеряла равновесие, и оба навалились на зеркало, которое легко и быстро повернулось на оси.

– Вот он! – воскликнула Рут, прикасаясь к флакону кончиками пальцев.

Оторопевший Кетер лежал на ней.

– Ой, нет! – произнес Кетер, медленно поднимаясь.

– Да, да! – повторила Рут, стоя на четвереньках. Боже праведный, такая гимнастика ее прикончит!

– Нет! – заплетающимся языком вяло пробормотал Кетер. – Нет!