Укус Паука (ЛП)

Жизнь при свете дня. Типичная флетчеровская фраза — синоним нормальной жизни. Семнадцать лет назад я только об этом и мечтала и молила бога, чтобы в мире восстановилась справедливость, чтобы время повернулось вспять, и я смогла вернуться в ту безбедную, безопасную жизнь, что когда-то у меня была. Но я давным-давно не верю в сказки. Ничего кроме ноющей боли несбыточные мечты не приносят. Тот золотой сон, та слабая надежда, та сентиментальная часть моей души — все это умерло, сгорело и стало пеплом, как когда-то моя семья.

Такие как я не уходят в отставку. Они идут до финиша, до самой смерти, которая, как правило, не заставляет долго ждать. Но я буду бросать кости до конца. Даже если в итоге моя ставка будет бита.

Но я решила не перечить старику. Не сегодня. Хотела я того или нет, Флетчер был одним из немногих оставшихся в этом мире людей, которых я любила. Поэтому я помахала папкой, чтобы переключить его внимание.

— Ты действительно считаешь, что это хорошая идея? Браться за это задание?

— За пять миллионов долларов — да, считаю.

— Но у нас нет времени на подготовку, проработку плана, поиск отходных путей, вообще ни на что, — запротестовала я.

— Брось, Джин, — льстиво сказал Флетчер. — Работа простая. Ты и с закрытыми глазами с ней управишься. Заказчик даже предложил место, где ты сможешь провернуть это дело.

Я снова заглянула в папку:

— Оперный театр?

— Оперный театр, — повторил Флетчер. — Завтра вечером там намечается большое мероприятие. Открывают новое крыло имени Мэб Монро.

— Опять? — спросила я. — Разве мало в этом городе зданий, названных в ее честь?

— Видимо, мало. Слушай, там будет масса народу. Полно прессы. Куча возможностей затеряться в толпе. Ты запросто проберешься туда, прикончишь Джайлса и незаметно слиняешь. В конце концов, ты — Паук, знаменитый своим мастерством и отвагой.

Я поморщилась от его фальшиво-воодушевленного тона. Иногда Флетчер напоминал мне инспектора циркового манежа, который объявляет грустных слонов, запуганных лошадей и прочие никчемные номера так восторженно, что они кажутся более волнующими, чем на самом деле.

— Паук — это полностью твоя идея. Именно ты, Железный Дровосек, решил, что сможешь срубить больше денег на моем громком имени, — сказала я, называя старика его псевдонимом наемного убийцы.

Флетчер усмехнулся.

— И не ошибся. У каждого киллера есть имя. Скажи спасибо, что благодаря мне тебе досталось прозвище звучнее, чем у многих.

Скрестив руки на груди, я сердито уставилась на него.

— Серьезно, Джин. Это легкие деньги. Прикончи бухгалтера завтра вечером и можешь отправляться в отпуск, — пообещал Флетчер. — В настоящий отпуск. Куда-нибудь, где жара, лоснящиеся пляжные мальчики и тропические коктейли.

Я удивленно приподняла бровь:

— Да что ты знаешь о лоснящихся пляжных мальчиках?

— Финнеган как-то показал их мне, когда брал меня с собой в Ки-Уэст в прошлом году, — сказал Флетчер. — Но мы быстро переключились на прекрасных леди, загорающих топлесс у бассейна.

Кто бы сомневался.

— Отлично, — сказала я, захлопнув папку. — Я в деле. Но лишь потому, что люблю тебя, хоть ты и жадный ублюдок, нещадно эксплуатирующий меня.

Флетчер поднял свою кружку с кофе:

— За это стоит выпить.

Глава 3

Я допила лимонад, взяла папку, пожелала Флетчеру спокойной ночи и отправилась домой.

Моя квартира располагалась в доме напротив, на последнем пятом этаже, но я никогда не шла домой сразу из ресторана или откуда-либо ещё. Прежде чем вернуться и скользнуть в подъезд, я обошла три квартала и пересекла две аллеи, убеждаясь, что за мной не следят. Учитывая поздний час, все было тихо. Лишь подошвы моих ботинок скрипели по гранитному полу вестибюля.

Я поднялась на лифте на свой этаж. Прежде чем вставить в замок ключ, приложила ладонь к камню, окружающему дверную раму. Ничего примечательного. Просто обычный низкий приглушенный гул. Я недостаточно бывала дома, чтобы моё присутствие отпечаталось на сером камне. Или же просто не прислушивалась к собственным врожденным вибрациям.

Я выбрала именно эту квартиру, потому что она находилась ближе всего к лестнице. Отсюда также имелся доступ на крышу и к крепкой водосточной трубе, идущей вниз по стене здания. Пути отступления, одни из многих. По крайней мере раз в месяц я проверяла их, разыгрывая в уме возможные сценарии захвата и бегства. Моя личная мантра выживания. Невозможно быть чересчур осторожным, особенно на такой работе, как моя, когда даже малейший прокол влечет за собой смерть. Мою смерть.

Я щелкнула выключателем. Входная дверь вела в просторную кухню, объединенную с гостиной. Хозяйская спальня и ванная располагались слева, гостевые комнаты — справа. Софа, двухместный диван, пара мягких кресел, бытовая техника. Плазменный телевизор, окруженный горой дисков. Бесконечные стопки потрепанных книг, кое-где достигающие метровой высоты. Милый набор медных кастрюль и сковородок, висящих на крючках на стене кухни. Разделочный стол, на котором стоял набор эксклюзивных среброкаменных ножей.